"Женевский" счет

От Омска до Тайги поезд Верховного Правителя не терял связи со штабом главнокомандующего Восточного фронта генерала Сахарова. Каппелем он будет замещен лишь 11 декабря. На данном отрезке пути Верховный Правитель часто и подолгу совещался с военными и местными властями. Следовало организовать отпор и внушить людям веру в благоприятный исход событий. Судьба движения отнюдь не предрешена…

С главкомами Колчаку определенно не повезло. Дитерихс и Сахаров оказались малоспособными в военном искусстве. На Востоке не было Алексеевых, Корниловых, Деникиных, Врангелей… Беден на личности Восток…

В ответ на интригу братьев Пепеляевых адмирал подписывает указ об освобождении с поста премьер-министра Вологодского и назначении на его место Виктора Николаевича Пепеляева. Адмирал стремится любой ценой избежать раскола — недопустимо даже самое незначительное ослабление власти.

На станции Тайга Верховному Правителю доложили о беспорядках в Иркутске. Он распорядился двигаться с наибольшей скоростью — личным присутствием и руководством рассчитывает удержать в повиновении свою новую столицу. Скорость передвижения имела буквальное значение жизни или смерти. Ведь в ноябре тыл еще не был разорван восстаниями по единственной железной дороге — в Красноярске, Нижнеудинске, Черемхове… Еще не поздно было принять меры, и имелись для этого силы, хотя лихорадило уже всю громаду тыла.

Теперь легион распоряжается его судьбой и в значительной мере судьбой возглавляемого им движения, а у них, белочехов, на сей счет свои соображения. Они желают видеть Сибирь демократической, следовательно, эсеровской. У них на родине правление почти такого же толка. И еще им, легионерам, до зарезу нужно обеление. Не могли же они знать, что у них прорежется республика со своим паном президентом Масариком. Парламент, гласность, уважение личности, свобода! 14 ноября 1918 г. Чехословакия провозглашена независимой республикой.

Этот поворот в настроении прежде союзных ему белочехов Верховный Правитель совершенно проглядел. Если и не проглядел, то не придал должного значения. И в этом его сокрушительный просчет и просто даровой, но очень внушительный начет для красных.

13 октября Ленин отправляет телеграмму в два адреса: «Реввоенсовет 5, Смирнову…

Комтуркфронт, Фрунзе

Директива Цека: ограбить все фронты в пользу Южного. Обдумайте экстреннейшие меры, например спешную мобилизацию местных рабочих и крестьян для замены ими ваших частей, могущих быть отправленными на Южфронт. Положение там грозное…»

Через восемь дней в адрес Смирнова уходит еще одна телеграмма:

«Реввоенсовет 5, Смирнову…

Фрумкин передал мне Ваши мысли о ненужности Востфронта… Нам дьявольски нужен комсостав. Затем сообщите, сколько войска при начавшемся у вас наступлении можете дать и когда Южфронту».

Нет больше армий Колчака, кроме каппелевской. Разрозненные очаги сопротивления настолько незначительны и слабы — Восточный фронт уже и не нужен. Во избежание столкновения с Японией движение «на Восток» под фактическим запретом. Об этом свидетельствует очередная «молния» Ленина Смирнову, отправленная 15 декабря:

«Омск, Реввоенсовет, Смирнову…

Поздравляю со взятием Новониколаевска. Позаботьтесь всячески о взятии в целости Кузнецкого района и угля. Помните, что будет преступлением чрезмерно зарываться на Восток…»

Но уже задолго до отъезда (какой же это отъезд — это бегство, тыл распадается) барон Будберг отметит в дневнике крутое изменение в настроении народа:

«Год тому назад население видело в нас избавителей от тяжкого комиссарского плена, а ныне оно нас ненавидит так же, как ненавидело комиссаров, если не больше, и, что еще хуже ненависти, оно нам уже не верит, от нас не ждет ничего доброго.

Весь тыл — в пожаре мелких и крупных восстаний: и большевистских, и чисто анархистских (против всякой власти), и чисто разбойничьих, остановить которые силой мы уже, очевидно, не в состоянии…»

И далее запись 26 августа 1919 г.:

«Неприятно смотреть на висящую в моем кабинете огромную карту, на которой… офицер наносит красными точками пункты и районы восстаний в нашем тылу; эта сыпь делается все гуще и гуще, а вместе с тем все слабее становится надежда справиться с этой болезнью…»

Отступление принимает характер катастрофы, разгрома.

18 сентября Будберг с горечью записывает:

«…Атаманы считают, что наша песня спета… Сейчас идет захват всех идущих с востока грузов (это грабеж имущества и ценностей, увозимых в тыл. — Ю. В.); захват Семеновым первого эшелона золотого запаса, отправленного во Владивосток, обильно снабдил Читу золотой валютой и поднял атаманское настроение…»

Именно поэтому адмирал прикажет следовать эшелону с золотым запасом вплотную с его личным бронепоездом. Так они будут следовать до самого ареста адмирала. Правда, последнюю часть пути Верховный Правитель проделает уже в обычном вагоне второго класса. Бронепоезд отберут чехи…

Уорд отмечает одиночество Колчака:

«Никто в России, полагающий свои личные интересы на второй план сравнительно с общественным благополучием, не будет иметь друзей…»