"Женевский" счет

— Ведь Протопопов был вашим товарищем председателя в Думе… Почему же теперь он вам не нравится?

Я ответил, что с тех пор, как Протопопов стал министром, он положительно сошел с ума.

Во время разговора о Протопопове и о внутренней политике вообще я вспомнил бывшего министра Маклакова.

— Я очень сожалею об уходе Маклакова, — сказал царь, — он, во всяком случае, не был сумасшедшим.

— Ему не с чего было сходить, Ваше величество, — не мог удержаться я от ответа.

При упоминании об угрожающем настроении в стране и возможности революции царь прервал:

— Мои сведения совершенно противоположны, а что касается настроения Думы, то, если Дума позволит себе такие же резкие выступления, как в прошлый раз, она будет распущена…

— Я считаю своим долгом, государь, высказать вам мое личное предчувствие и убеждение, что этот доклад мой у вас последний.

— Почему? — спросил царь.

— Потому что Дума будет распущена, а направление, по которому идет правительство, не предвещает ничего доброго… Еще есть время и возможность все повернуть и дать ответственное перед палатами правительство. Но этого, по-видимому, не будет. Вы, Ваше величество, со мной не согласны, и все останется по-старому. Результатом этого, по-моему, будет революция и такая анархия, которую никто не удержит.

Государь ничего не ответил и очень сухо простился».

Шульгин подытожил свои воспоминания:

«Родзянко как в воду глядел. Действительно, трех недель не прошло: прошло лишь две недели и два дня. А через девятнадцать дней после этого разговора я уже во Пскове принял из рук… самодержца акт отречения от престола».

Господи, да что же это?!

Из листовки петроградских социал-демократов, выпущенной в ноябре 1916 г.:

«…Помните, граждане, что каждый час войны уносит сотни и тысячи жизней, и эта невольная жертва народов на алтарь капитала, эта бесцельно пролитая кровь взывает к нашей совести. Нельзя медлить, преступно бездействовать! Всеобщая политическая стачка и восстание, низвержение правительства и династии Романовых, конфискация всех общественно важных предприятий и установление мира — вот цель, достойная всех жертв и лишений, вот предел, через который должна переступить Россия.

Должен пасть позор столетий — наш самодержавный строй. Русский народ сумеет обойтись без указки коронованных мудрецов. Все приспешники двора и власти, все эти министры на час, взяточники и провокаторы должны получить возмездие в меру содеянного ими. Все капиталы, награбленные на военных заказах и на спекуляции, должны быть подвергнуты конфискации…

Граждане! Приближается час гибели нашей страны и всей культуры мира! В вашей власти сделать его часом торжества и великого возрождения… Ради нашей свободной Республики, ради вольного труда на общественных полях и фабриках, ради вечного мира между народами сплотимся и встанем как один против эксплуататоров и палачей. Война расшатала их власть. Их сила в нашей трусости и лени, иной силы у них нет… Готовьтесь к великому дню восстания…»

Оценивать Распутина только как пьяного, растленного мужлана несколько опрометчиво.

Оценивать проникновение его в царское семейство лишь как следствие богомольности и болезненности Александры Федоровны — тоже заблуждение.

Россия выплеснула к подножию трона отнюдь не единственно зловонный отброс.

17 сентября 1915 г. великий князь Андрей Владимирович (двоюродный брат царя) оставляет в дневнике запись, совершенно неожиданную: