Жениться за 30 дней, или Замуж по-быстрому

— Ты же не станешь фотографировать мой торс? — раздалось над самым ухом.

— Ты что, мою переписку читаешь?

— Так вы обо мне переписываетесь! Я не дам тебе фоткать мой торс!

— Дюк, ну, правда! Что тебе стоит?

— Лира. Если он тебе так нравится, приди к нему. Настоящей Лирой Элиссон. Поговорите, как взрослые люди. Без этих париков и линз… К чему весь этот маскарад?

— Ты видишь взрослого человека в лице Райана?

— Я вижу двух детей! Но хотя бы ты отрицать перестала свою симпатию!

Я отбросила телефон и потерла лицо руками. Мне и самой надоело играть в эти игры, и я была уверена, что до конца турне точно не смогу поддерживать образ Джаззи.

— Сначала это было прикрытием. Потом шуткой… Даже желанием насолить, повредничать, сломать стереотипы этого заносчивого типа, а теперь…

— Теперь-то что?

— Не знаю, — устало выдохнула я. — Просто не могу остановиться.

— Я понял. Теперь ты боишься, — подняла недоуменный взгляд, но друг не дал себя перебить. — Боишься, боишься. Тебя не пугает, что он отвергнет Джаззи — она не в его вкусе, это заранее известно. Но, если он отвергнет Лиру Элиссон, которая соответствует всем требованиям, это разобьет твое сердце.

Было ли справедливым предположение Дюка? Не знаю. Но возражать или бунтовать против него не было сил. Возможно, он в чем-то и прав. Однако само предположение, что мне может понравиться мужчина, полностью выбивающийся из представления идеального спутника жизни, выбивало почву из-под ног. За что так со мной поступает судьба? И не его ли, звездного блондина принесла мне упавшая звезда? Впрочем, я нашла объяснение своему поведению и выложила его другу:

— Дело не в этом. Я прошла по ссылке, что ты скинул. Блогеры не очень-то меня любят. Да и фанаты Райана тоже. Представь, что будет, появись я в своем истинном облике.

Фотограф поднял брови и поджал губы, соглашаясь, что будет тот еще скандал.

— Вот именно. Меня попросту в порошок сотрут, мол, делаю все, из кожи вон лезу, лишь бы привлечь внимание Макнамары. Даже отважилась на смену внешности и имиджа. Никто и разбираться не станет, что настоящая я — это кареглазая блондинка с хорошей фигурой, а не голубоглазая черноволосая моль в бесформенных хламидах. Я немало постаралась в свое время, чтобы в сеть не проникло ни одной моей фотографии. Одни судебные запреты и право на забвение чего только стоят!

— Но ты можешь двигаться постепенно, — предложил друг, присаживаясь рядом на диван и обнимая меня. — Завтра надень что-нибудь… привлекательное. Что-нибудь из нарядов Джаззи. Затем начни краситься. Избавься от линз, а к концу турне и парик снимешь. Так ты станешь самой собой.

Я задумалась. Все же, хорошо, что Линдси отправила со мной Дюка. Или Райан пригласил его… неважно. Хорошо, что я не одна. Что бы я делала без поддержки и мудрого совета? Решила, что так и поступлю. Уже, когда мы устроились в кровати, друг обрадовал:

— А ты знаешь, куда мы завтра летим?

— И куда?

— В лето! Следующей остановкой станет Испания. Завтра вечером концерт, а послезавтра — выходной. Целый день, а это значит…

— Это значит, что надо завтра утром купить купальник и сарафаны. Я как-то не подготовилась, — воодушевилась и, пожелав Дюку добрых снов, уснула. Ох, что за сладкие сны мне снились! Не думала, что мой отпуск действительно состоится, и я побываю в Испании. Пусть и не на неделю, на пару дней, но зато бесплатно и в хорошей компании. Это я про фотографа, разумеется. Попрошу Дюка сделать фотосессию, чтобы было, что вспомнить. Настроение, впервые за все время, стало прекрасным!

Проснулась рано, на часах едва больше шести. Несмотря на короткий сон, чувствовала себя относительно бодрой, хотя организм отчаянно требовал кофеина. Не стала будить Дюка, причесала его расческой волосы, свои, настоящие, сделала высокий хвост, взяла вещи и, прямо в халате, накинутом поверх брючной пижамы, поплелась обратно в номер, чтобы принять душ и, возможно, доглядеть сон о солнечной Испании, в которой окажусь уже через два часа полета.

Номер Дюка — на первом этаже. По дороге к лифту услышала, как кто-то распевается и играет на фортепиано. Не сдержала любопытства и пошла на голос. Звуки доносились из небольшого зала для занятий. Я приоткрыла дверь и замерла. Все стены покрыты зеркалами, перед которыми станок для занятия классикой, в углу — белый рояль, за которым сидела преподаватель. Я видела эту женщину на концерте Райана: высокая, худая, с длинными пальцами. Сразу узнала в ней пианистку, но не думала, что она занимается с бек-вокалистками. Именно они, в халатах и пижамах, скрывая зевки в кулаках, распевались. Женщина перестала играть и посмотрела на меня через зеркало:

— Присоединяйтесь, дорогая, не стойте на пороге.

Я сначала испугалась, а затем внутри все опалило огнем от мифической возможности позаниматься с несомненно выдающимся педагогом. В том, что женщина обязательно была выдающимся педагогом, почему-то даже не сомневалась. Журналистское чутье. Тем не менее, страх и скромность пересилили:

— Простите, я не…

— Дорогая, ты либо здесь, либо за дверью. Третьего не дано.