Женька, или Миражи над Барселоной

Женя еще раз мельком взглянула в его сторону, увидела, как он вновь прикрыв глаза, откинулся к спине сидения, и у нее перехватило дыхание. Слезы застилали ей глаза уже постоянно, изображение дороги расплывалось, множилось, да и не было никакого желания видеть его в деталях, но Женя все же успела заметить, что дорога стала уходить влево, огибая склон. Та самая чертова дуга. Она взглянула на спидометр. Восемьдесят. Осторожно отпустила руль. Прав был Хулиан, даже при такой скорости машина послушно вошла в поворот. Теперь, надо лишь сделать легкое движение рулем вправо, чтобы осуществить то, что экспромтом, в одно мгновение, возникло в сознании Жени.

Хонда, словно спохватившись, слегка наклоняется на правый борт и идет по прямой. Женя видит лицо Василия. Он широко открытыми глазами смотрит в ее сторону.

Она чувствует, как рвется из груди затаившаяся боль. Женя отпускает руль, бросается к нему, обхватывает руками и прижимается всем телом. Машина, задрав нос, взлетает над барьером. Кромка удивительно голубого неба стремительно несется им навстречу, увеличиваясь и распахивая перед ними изумрудную бескрайность, а далеко внизу еще некоторое время видна, освещенная солнцем красная Хонда, причудливо переворачивающаяся между пиками скал и плавно оседающая в черноту пропасти. Потом исчезает и, там, в глубине что-то коротко и ярко вспыхивает…

Старый следователь полицейского участка долго смотрит в окно на неменяющийся изо дня в день пейзаж – все те же опаленные солнцем кустарники и два молодых деревца под окном кабинета, посаженные им лично несколько лет назад, да так и не сдвинувшихся в росте ни на сантиметр. С тех пор как уволили дворника, растения поливали только дожди, которые как на грех в последние годы идут все реже. Что происходит с климатом понять невозможно, то внезапные холода в самый разгар цветения, то в позднюю осень жара несусветная…

– Завтра мы должны уже сдать отчет по этому происшествию, – отвлекает его от размышлений молодой сотрудник.

Шеф с неудовольствием переводит взгляд вглубь кабинета и бормочет:

– Я помню. Только для меня еще не все понятно.

– Да, загадок много, – тотчас соглашается начинающий.

Следователь смотрит на него немного насмешливо.

– Каких же, по твоему?

– У русских к их имени добавляется отчество, У нее оно такое, как у мужчины. Может быть это его дочь? Они,

как будто, и похожи по фотографиям. Может провести

генетический тест?

Старший смотрит на помощника уже с неудовольствием.

– Зачем? Это что, имеет значения, или прояснит динамику аварии, или поможет тебе понять, почему они сиганули в пропасть?

– Ну, не знаю.

– Лучше выясни, есть ли у них кто из родственников здесь, в Испании. Родители, дети. Запроси результат экспертизы, не беременна ли она.

– Я уже выяснил, детей у них нет, и она не беременна.

Это тоже имеет отношение к делу?

– Не имеет, но в рапорте есть такой пункт, – в раздра-

жении обрывает его старший.

– Она и не могла забеременеть, потому что пользовалась имплантатором – добавляет молодой. – Ну, чтобы не забеременеть…Спираль.

– Это отмечено в экспертизе?

– Да.

– Уж это точно нам ни зачем. Дай-ка мне эту справку.

Старший берет в руки заключение мед эксперта, долго изучает его, потом мрачнеет лицом и медленно опускает руку.

– Отчет нам во время не сдать

– Проблемы?

– Еще какие.

Молодой берет бумагу и, пробежав глазами, недоуменно пожимает плечами.

– Не понимаю.

Старший проваливается в кресло и включает вентилятор.

– Надо внимательнее читать документы. Получается,

что они умерли раньше, чем упали в пропасть.

Молодой снова схватив бумагу, уже отложенную им и неуверенно мычит:

– Может эксперт тут чего-то…

– Это уже не наша компетенция. Придется запросить продление расследования. И начинать с бумаг, что есть при них и которые мы не изучили толком. Здесь уже будет иметь значение все. Может быть даже и твой имплантатор.

– Вы знаете русский?

– Разве что пару фраз.

– Этого достаточно?

– Ну, ты не умничай! – обрывает его старший. – Надо искать переводчика. Здесь сейчас в Барселоне русских, как они сами выражаются, что собак не резанных.

– Боже!

– Может, неправильный перевод. Я тоже не понимаю, зачем резать собак. Надо ехать в русский район.

– Сейчас здесь в участке оформляется группа туристов

из Израиля.

– Я тебе говорю, что нам нужны русские, а не евреи, умник!

– Да в Израиле каждый второй знает русский,– берет реванш молодой.

– Ну ладно, – через минуту размышлений примирительно ворчит старший.

– Сходи в отдел регистрации. Если есть кто, пригласи. Может ты и прав, эрудит…

Из группы туристов обнаружились лишь двое владеющие испанским – высокий, молодой мужчина, и женщина в очках в тонкой оправе, похожая на вчерашнюю школьницу.

Когда они входят в кабинет, старший все еще раскладывает приобщенные к делу документы и бумаги

Мужчина первый подходит к столу и, выслушав следователя, поставившего перед ними конкретную задачу перевести все, что разложено на столе, берет в руки один из паспортов.

Девушка, пристально разглядывавшая в это время сумочку погибшей, порывисто заглядывает через его плечо в документ и вскрикивает:

– Женя!