Женщина, которая…

По дороге пассажир еще пару раз просил остановить его, и все возле магазинчиков и киосков. Лена хотела напомнить, что за остановки и ожидания плата возрастет, и только открыла рот, как смуглый пассажир, скользнув по ней откровенным взглядом, самодовольно изрек:

– Повезло тебе сегодня, красавица, Черного Барона везешь.

А она-то думала, кого напоминает ей пассажир!? Точно! Цыганского барона напоминает, а еще Крестного отца сицилийской мафии, дона Карлеоне или как его там. Буркнула равнодушно в ответ:

– Повезло или нет, узнаю, когда деньги получу.

– Неужели такая жадная до денег, красавица?

Лене показалось, что он сейчас полезет с поцелуями или ущипнет за коленку, потому, слегка отстранившись от лоснящегося лица самодовольного клиента, добавила холодно и строго:

– Вы мешаете вести машину, сядьте ровнее.

И надев на себя серьезную маску недоступности, прибавила скорость.

23.20

Хрустя наледью и подскакивая на выбоинах, Лошадушка подъехала к задворкам многоэтажки-общаги, к крыльцу ресторана, неоновая вывеска которого дергалась и мигала неровно-нервным синим светом. Неприметное такое крылечко, если бы не вычурная вывеска, его можно было бы принять за служебный вход заштатной забегаловки.

Лену всегда удивляло необъяснимое явление в спальном районе Купчино: общежития здесь строились добротными, кирпичными, с широкими лоджиями и просторными холлами, а обычные жилые дома питерцев – панельными, тесными внутри и убогими снаружи. Как такое объяснить? Угораздило же ее заехать в эти дебри, не ровен час, без подвески останется, но так попросил привередливый клиент, он, видите ли, не захотел пройти несколько шагов от дороги, черт бы его побрал!

– Я мигом, красавица.

Барон резвым колобком выкатился из авто.

– Оставьте хотя бы аванс, – спохватилась Лена.

– Пять минут, красавица, пять минут, – бросил на ходу. Взлетел по ступенькам и скрылся за дверью.

Из ресторана между тем посыпал народ, все больше смуглые мужчины в темных костюмах и черноволосые чернобровые дамы в сверкающих люрексом нарядах. Дети, одетые торжественно, по-взрослому, тут же с визгом устроили возню, переходящую в драку, а родители начали их ловить и пытаться образумить на своем тарабарском языке.

«Неужели восточный клан отмечает женский праздник?»

Лена уже начинала мерзнуть и с беспокойством поглядывать на часы. Обещанные пассажиром пять минут прошли, а она все сидела, дергая замерзшими коленями в такт мелодии на волне «Русского радио»:

Открой мне дверь, и я войду, и принесу с собою осень,И если ты ее попросишь, тебе отдам ее я всю…

Постукивая ладошкой в тонкой перчатке по рулю, подпевала Дельфину, таращилась на живописную толпу, похожую на цыганский табор, на подмигивающую неоновую вывеску ресторана и на дружные ряды светившихся на фоне черного неба окон высотки.

Сверкнув фарами, с дороги повернул автобус, оглашая округу монотонными переливами восточной мелодии, покачиваясь на колдобинах, подрулил к асфальтированному пятачку и заглох в стороне, перегородив Лене обратный путь. На крыльцо между тем вышли жених в белой рубашке и невеста в свадебном платье, на плечах – мужской пиджак с растрепанной белой хризантемой в петлице. Пиджак был явно узок для крупной, грубо вытесанной дамы, и вообще вид у молодых был изрядно помятый и усталый. К ним все время подходили, тормошили объятиями и поцелуями. Он сдержанно сверкал золотыми фиксами. Она – черноглазая, носатая – напоминала увядшую хризантему в петлице, понуро кивала и, боясь испачкать платье, то и дело подхватывала его, высоко задирая подол вместе с капроновым подъюбником, не стеснялась демонстрировать толстые икры в белых колготках, а может, чулках.

Не было у Лены свадебного платья, пышного и длинного, как у принцессы, такого, что от страха наступить на подол его пришлось бы поддерживать кончиками пальцев. И свадьбы настоящей, шумной, с множественными родственниками и просто знакомыми – не было. Все прошло буднично и просто, за столиком ресторана. Так пожелала она. Мама, пятилетний сын Дима и подруга – с ее стороны, друг и пара близких родных – с его. Ее избранник, заботливый и предупредительный, не скупился на внимание, она с надеждой вглядывалась в его аскетическое лицо, ловя ласковый взгляд за темными стеклами очков. А потом целый год терпела и прощала его маленькие недостатки. Подумаешь, у кого их нет? Наоборот, его привычка походя, словно невзначай, сыпать клятвами и заверениями будила в ее душе знакомое чувство умиления и уверенности, что вдвоем-то они горы сдвинут.

Но уже через несколько дней после регистрации Лена с недоумением убедилась, что ее избраннику, главным достоинством которого было отдаленное сходство с Костровым, нельзя поручить никакого дела. Запорет, испортит или просто-напросто забудет. Раздражение росло, захлестывало от малейших пустяков и становилось невыносимым, так что после работы не хотелось возвращаться домой. Тогда она допоздна колесила по городу, притормаживая возле торговых центров и кафешек.