Женщины

– Эй, мистер! Дай нам немного денег! Эй, мужик, ну дай денег-то!

– Зачем вам?

– Надо, мужик, надо, сам знаешь!

– Коки купить?

– Пепси-колы, чувак!

Я дал им 50 центов.

(БЕССМЕРТНЫЙ ПИСАТЕЛЬ ПРИХОДИТ НА ВЫРУЧКУ УЛИЧНЫМ БЕСПРИЗОРНИКАМ)

Они убежали прочь. Я распахнул дверцу «фолька» и поставил вино на сиденье. Не успел я этого сделать, как мимо пронесся фургон, его дверца с лязгом распахнулась. Изнутри грубо выпихнули женщину. Молодая мексиканка, года 22, без грудей, в серых брючках. Черные волосы – немыты и жидки. Мужик орал на нее из кабины:

– БЛЯДЬ ПРОКЛЯТАЯ! БОЛЬНАЯ ЕБАНАЯ БЛЯДЬ! ДАВНО ПОРА БЫЛО ТЕБЕ ПИНКА ПОД СРАКУ ДАТЬ!

– ТУПОЕ МУДАЧЬЕ! – орала в ответ та. – А ОТ ТЕБЯ ГОВНОМ ВОНЯЕТ!

Мужик выскочил из фургона и побежал за ней. Она рванула в сторону винной лавки. Он увидел меня, бросил погоню, вернулся в кабину и с ревом дернул по стоянке, затем развернулся и укатил вниз по Бульвару Голливуд.

Я подошел к ней.

– С вами всё в порядке?

– Да.

– Я могу для вас что-нибудь сделать?

– Да, отвезите меня на Ван-Несс. Угол Ван-Несс и Фрэнклина.

– Хорошо.

Она залезла в «фольксваген» и мы выехали на Голливуд.

Я свернул вправо, потом влево – и мы оказались на Фрэнклине.

– А у тебя много вина, правда? – спросила она.

– Угу.

– Я думаю, мне выпить надо.

– Выпить почти всем надо, только они об этом не знают.

– Я знаю.

– Можем ко мне поехать.

– Ладно.

Я развернулся, направляясь обратно.

– У меня есть немного денег, – сказал я ей.

– 20 баксов, – ответила она.

– За щеку берешь?

– Как никто другой.

Когда мы добрались до дому, я нацедил ей стакан вина. Оказалось теплым. Она не возражала. Я тоже выпил теплого. Потом стащил с себя штаны и вытянулся на постели. Она вошла в спальню вслед за мной. Я вытянул из трусов свою квелую нитку. Она на нее сразу набросилась. Она была ужасна – совершенно никакого воображения.

Да это чистое говно, подумал я.

Я поднял с подушки голову.

– Давай же, малышка, начинай! Какого хуя ты там делаешь?

У меня никак не получалось отвердеть. Она его сосала и смотрела мне в глаза. Худшая сосюра, что у меня вообще была. Она потела, наверное, минуты две, потом отползла. Вытащила из сумочки носовой платок и сплюнула в него, как будто сперму отхаркивала.

– Эй, – сказал я, – какого это черта ты мне тут вешаешь? Я не кончил.

– Нет, кончил, кончил!

– Эй, ну уж я-то знаю!

– Ты спустил мне прямо в рот.

– Кончай херню пороть! Ну-ка вниз!

Она начала заново, но так же погано. Я не стал ей мешать, надеясь на лучшее. Блядина еще та. Она кусала и сосала. Как будто только притворялась, что берет, как будто мы оба всего лишь притворялись. Мой хуй оставался мягок. Она продолжала.

– Ну ладно, ладно, – сказал я, – хватит уже. Забудь об этом. – Я дотянулся до штанов и вытащил из кармана бумажник. – Вот твоя двадцатка. Теперь можешь идти.

– Как насчет прокатиться?

– Ты меня только что прокатила.

– Мне надо на угол Фрэнклина и Ван-Несс.

– Ладно.

Мы вышли к машине, и я отвез ее на Ван-Несс. Отъезжая, я заметил, как она подняла руку с оттопыренным большим пальцем. Она ехала стопом.

Вернувшись, я позвонил Саре еще раз.

– Ну, как оно всё? – спросил я.

– Сегодня – медленно.

– Ты по-прежнему приезжаешь вечером?

– Я же сказала, что да.

– У меня есть хорошее белое вино. Все будет как в старые времена.

– А ты еще с Таней встречаться собираешься?

– Нет.

– Не пей ничего, пока я не приеду.

– Ладно.

– Мне идти надо… Только что клиент зашел.

– Хорошо. До вечера.

Хорошая женщина Сара. Мне следует подтянуться. Мужику нужно много баб только тогда, когда все они никуда не годятся. Мужик может вообще личность свою утратить, если будет слишком сильно хреном по сторонам размахивать. Сара заслуживает гораздо лучшего, нежели я ей даю. Теперь всё зависит от меня. Я вытянулся на кровати и вскоре уснул.

Разбудил меня телефон.

– Да? – спросил я.

– Вы – Генри Чинаски?

– Да.

– Я всегда обожала вашу работу. Я думаю, никто не пишет лучше вас!

Голос у нее был молодой и сексуальный.

– Я кой-чего хорошего действительно написал.

– Я знаю. Я знаю. У вас в самом деле были все эти романы с женщинами?

– Да.

– Слушайте, я тоже пишу. Я живу в Лос-Анжелесе, и мне бы хотелось приехать к вам повидаться. Я бы хотела показать вам свои стихи.

– Я не редактор и не издатель.

– Я знаю. Слушайте, мне 19 лет. Я просто хочу приехать к вам в гости.

– Сегодня вечером я занят.

– Ох, да любой вечер подойдет!

– Нет, я не могу вас увидеть.

– Вы действительно тот самый Генри Чинаски, писатель?

– Ну еще бы.

– Я миленькая цыпа.

– Весьма вероятно.

– Меня зовут Рошель.

– До свиданья, Рошель.

Я положил трубку. Ну, вот я это и сделал – на сей раз.

Я зашел в кухню, открыл пузырек витамина Е, 400 международных единиц каждый шарик, и проглотил несколько, запив полстаканом воды «Перье». Хорошая это будет ночь у Чинаски. Солнце наискось падало сквозь щели в жалюзи, рисуя на ковре знакомый узор, а в холодильнике остывало белое вино.

Я открыл дверь и вышел на крыльцо. Там сидел незнакомый кот.