Женщины Девятой улицы. Том 1

«Галерея „Искусство этого века“ стала… первым местом, где можно было увидеть произведения художников нью-йоркской школы. Ее значения не умалит ничто. Достижения Пегги ни в коем случае не следует недооценивать», — утверждала Ли[637]. На ее высокой оценке деятельности Пегги Гуггенхайм в интересах художников никак не сказывалась личная убежденность девушки в том, что Пегги была «женоненавистнической сукой. И тут двух мнений быть не может»

[638]. Ли считала: галерея Пегги «была фундаментом, местом, где все начиналось… Она должна войти в историю»[639]

.

На самом деле многие впоследствии сводили огромное увлечение Пегги искусством исключительно к прихоти эксцентричной богатой наследницы. Будто бы она вначале собрала вокруг себя превосходных советников, а потом уже по их рекомендациям стала коллекционировать великие произведения. Что касается репутации, то со временем Пегги повторила судьбу любовницы ее дяди Соломона — Хиллы Рибей. Обе женщины посвятили себя коллекционированию, организации выставок передовых произведений и финансовой поддержке авангардных художников. При этом обе, по мнению окружающих, руководствовались неправильными мотивами. Их почему-то не считали ни серьезными коллекционерами, ни меценатами. И объяснялось это отнюдь не тем, что они были женщинами. Музей современного искусства стал детищем коллекционеров-женщин, равно как и Музей американского искусства Уитни. Нет, тут было что-то другое. Женщины, чьи имена связывались с вышеупомянутыми музеями, были уважаемыми. Пегги Гуггенхайм, как и Хилла Рибей, эпатировали своим поведением общественность.

Пегги родилась в одной из самых известных семей Нью-Йорка с прилагавшимися к этому счастливому билету в жизнь огромным богатством и высоким социальным положением. Но этот казавшийся таким надежным маршрут резко прервался в 1912 г., когда ее отец погиб на затонувшем «Титанике». Восемь лет спустя Пегги вступила в наследство, уехала в Европу и вернулась только через 21 год. За границей она вела абсолютно богемный образ жизни, несмотря на то что вышла замуж и родила двоих детей. Главным интересом женщины было искусство. Через своего первого мужа, художника Лоуренса Вейла, она начала общаться с парижскими живописцами и скульпторами. Уже через одного из них, Марселя Дюшана, Пегги перезнакомилась с остальными[640]

. В 1937 г., когда Гитлер объявил современное искусство «дегенеративным», Пегги решила открыть в Париже собственную галерею. Она начала покупать по одному произведению искусства на каждой выставке, которую организовывала. Двумя годами позднее, когда гитлеровские войска двинулись на Францию, ее спасательная миссия резко набрала обороты. Теперь Пегги покупала по одной работе в день. В этом женщине помогал один американец, которого она описывала как «громадного жирного блондина», чью речь было трудно понять. Этим блондином был будущий друг Ли и Поллока Говард Путцель. Впоследствии он сыграл важную роль в деятельности Гуггенхайм и в жизни американцев, творчество которых она поддерживала в Нью-Йорке. Двери в Европу вот-вот должны были захлопнуться, и Пегги с Путцелем стали тратить деньги без остановки, посещая мастерские самых разных художников: Кандинского, Клее, Пикабии, Брака, Гри, Леже, Северини, Миро, де Кирико, Дали, Магритта и Макса Эрнста. Они скупали все, что могли[641].

Где-то на этом пути брак Пегги распался, хоть они с Вейлом и остались друзьями. В дальнейшем она пережила серию бурных романов с целым списком прославленных мужчин. Но самые значимые узы связывали Гуггенхайм с Максом Эрнстом, которого она сделала особым объектом своей миссии спасения. Но сначала Пегги пришлось выбираться из Франции самой. За три дня до вхождения немецких войск в Париж она бежала из города. Поток автомобилей, покрытых копотью от бомбежек и перевозивших в более безопасное место миллионы человек, был огромным. Поэтому все потоки движения, по которым ранее люди въезжали в Париж и покидали его, пришлось перекрыть, и весь трафик был перенаправлен на юг. Двигаясь по этому маршруту, Пегги в конце концов оказалась в Марселе, в спасительных руках Вариана Фрая, переправлявшего тайком в Америку художников и интеллектуалов. Там она воссоединилась с Эрнстом, который к тому времени прошел через два концентрационных лагеря. Ранее Пегги обеспечила средствами, необходимыми для побега в США, Анри Бретона и его семью. Теперь она финансировала исход собственного семейства. В июле 1941 г. Пегги, ее бывший муж Вейл, их дети, любовница Вейла и Макс Эрнст отправились в Нью-Йорк[642].