Женщины Девятой улицы. Том 2

Когда буря утихла, Джексон кое-как добрался через поле к Конраду Марка-Релли[2136]. Солнце уже проглядывало сквозь облака, сверкая ярче, чем когда-либо. Оно будто сообщало: ураган «Кэрол» уже сделал свое черное дело, и теперь можно успокоиться. Однако Поллок, посмотрев на небо, сказал Марка-Релли, чей участок находился в низине: «Нас-то не затопит, а вот вас непременно». Он посоветовал Конраду поднять картины с пола и перегнать джип на подъездную дорожку перед их с Ли домом. Марка-Релли подумал, что Поллок преувеличивает угрозу, но уже через несколько минут его дом затопило. Пробираясь через более чем метровую толщу воды, затопившей теперь и джип Марка-Релли, Джексон сказал: «Открой все двери и идем ко мне пить кофе; через пару часов вода схлынет, тогда и вернемся»[2137]. Переждать ураган в дом Ли и Джексона пришел не только Марка-Релли, но и все художники из ближайшей округи. Когда шторм миновал, Джексон, Франц, Ник Кароне, Билл и другие вместе обходили окрестности. Они помогали людям, которых ураган застал в автомобилях, освобождали бедняг, запертых в собственных домах, и просто успокаивали тех, кто был слишком напуган, чтобы выйти на улицу. Этот день стал для Джексона одним из лучших за весь тот год. Хотя его нога оставалась в гипсе, мужчина понял: он еще способен нормально функционировать и вносить свой вклад в общее дело. Он снова почувствовал себя полноценным

[2138]. Для Ли, однако, тот ураган оказался последней каплей.

Ли с детства иррационально боялась бурь. Ураган «Кэрол» в сочетании с ее болезнью и с физической, психической и творческой деградацией Джексона окончательно ее доконал. Вскоре после шторма они с Поллоком присоединились к друзьям-художникам Джеймсу Бруксу и Шарлотте Парк, которые отправились осматривать повреждения своего дома в Монтоке. Дорога была скользкой и извилистой, и Ли все время твердила Джексону, чтобы он ехал медленно. «Она кричала на него, ругала, пилила его, – вспоминал потом Джеймс. – В конце концов он разозлился и сказал: “Если ты не заткнешься, то я тресну тебя кирпичом”. Но она продолжала до тех пор, пока мы все не вышли из машины и не посмотрели вниз с обрыва на то, что осталось от нашей мастерской. Мы простояли так какое-то время – никто из нас не произнес ни слова, – а потом [Джексон] расплакался»[2139]. Ли отказалась возвращаться с ним домой в его машине. Она решила не ехать обратно на Лонг-Айленд, а вернуться в Нью-Йорк с Джеймсом и Шарлоттой[2140]

. Какой бы сильной ни была эта женщина, у нее больше не осталось сил противостоять ударам судьбы. И, надо сказать, не у нее одной.

В тот трудный год и Элен, и Джоан, и Хелен проанализировали свою бурную и сложную личную жизнь и в итоге пришли к выводу: если они хотят выжить, продолжать в том же духе нельзя. Но у Грейс выработался иммунитет к переоценке ценностей. Она давно приняла решение не позволять себе зависеть от кого-либо, кроме самой себя, или увлекаться всей душой чем-то помимо творчества. И в скором времени Грейс ждала награда за ее решительность и стойкость – слава.

Пять женщин

Глава 43. «Гранд-девы», часть I

В моем случае в том, что касается искусства, у меня не было ни малейших сомнений, да и уверенности мне всегда хватало. Искусство – это моя жизнь. А общество, личные выпады и проблемы – это уже совсем другая история.

Луиза Невельсон[2141]

Грейс Хартиган увидела свою картину «Река. Купальщицы» в Нью-Йоркском музее современного искусства 9 октября 1954 г. в рамках беспрецедентной по объему выставки: она включала около 400 работ важных художников[2142]. Называлась экспозиция «Картины из собрания музея». Ею открывались торжества в честь 25-й годовщины со дня открытия «дамами» и Альфредом Барром этого невероятного учреждения. За прошедший период музей организовал более 800 выставок, а число его сотрудников увеличилось с пяти до 200[2143]. Узнав о том, что работы уже развешены, Грейс бросилась в музей. Промчавшись через залы, где висели полотна европейских мастеров XX в., она сразу направилась туда, где разместились произведения новоиспеченных великих американских художников: Горки, де Кунинга, Поллока, Клайна, Ротко и других. Среди картин этих звезд Грейс нашла и свою работу. Глядя на нее, Хартиган почувствовала: она занимает это место по заслугам. «Моя картина действительно прекрасна», – призналась она своему дневнику на следующий день и добавила: