Женщины для умственно отсталого

— Какого рода предложение? — спросил один бородач, сидевший за стойкой неподалеку.

— Узкопрофильного, — отозвалась Маша, сместив собой вокалистку, на сцене.

И тут до меня дошло. Нахуй рекламные плакаты, нахуй аудио или видеопродукцию! Нахуй это всё — когда у тебя под носом уже есть все нужные тебе люди. Тот бар, я не помню, рассказывал или нет, но в него ходили исключительно такие чуваки. Бородатые, татуированные. Все сплошь художники, и татуировщики, дизайнеры, рекламщики. «Клейкая лента» уже давно превратилась в бар для тех, кто едва ли когда-нибудь бил кому-нибудь морду. Исключением, пожалуй, были Леша и Костя. Во всем виноват был новый директор.

Бар стоял уже лет десять, а когда открылся — представлял, из себя не более чем простую харчевню. Люди приходили, били посуду, били морды, иногда даже убивали друг друга, и всем все было по кайфу. И не было там никакой Даши с её медведями. Был только шансон. Грубый, но иногда лиричный. Певцов не искали — включали магнитофоны. И так продолжалось ровно до тех пор, пока один парень не съездил в южную столицу, проведать как там все отличается от нас. Отличалось кардинально.

Набрав каких-то более-менее модных фишек, директор вернулся обратно. Он настолько сильно проникся сумбурной атмосферой тех мест, в которых был, что решил кардинальную перемену слагаемых. Сумма изменилась. Пожалуй, самое большое отличие состоялось в контингенте. И пока у нас в «Клейкой ленте» отдыхали одни лишь чеченцы и заводчане — там все было настолько по-другому, что бухала там только лишь молодежь.

И потом наш бар заселила молодежь. Дизайнеры, программисты, художники, татуировщики, рекламщики, ебать их всех задницу — они все пришли в одно место. В «Клейкую ленту

». Заводчане вернулись в свои дворы, а чеченцы вернулись в горы — ебать овец. И вроде бы все круто, вроде бы. Пропуск людей с татуировками стал бесплатным, остальным приходилось платить. Ассортимент напитков возрос пропорциональному тому, как низко упал доход нового заведения. Да, студенты и художники — народ очень бедный. А ещё всякие акции, и бесплатные пропуска.

Короче — бар приходил в упадок. Тем не менее, оставался на плаву, как ни странно. И даже давал работу новым барменам, официантам, администраторам. Правда через пару лет бар все равно вернул все на свои места — снова пришли чеченцы и заводчане, но это уже другая история.

Пока весь народ в баре обдумывал смутное предложение заработка, Маша продолжала спич:

— Любому, кто согласиться на предложение — бесплатная выпивка во время работы!

Я согласился тут же. Молниеносно подняв руку вверх, я оставил позади себя всех художников, татуировщиков и прочее стадо баранов. Я даже не знал, что за работу мне предложат, просто согласился. Мне, на самом деле было плевать. Хоть урны в курилке чистить — все лучше, чем сидеть и ждать Алису. К тому же, за это я мог бесплатно надраться!

Музыка заиграла. Даша со своей группой продолжила распевать Лагутенко, а Маша подошла ко мне. Как обычно, все с теми же часами. Народ продолжил свою пьянку. Продолжил свои танцы. Теперь я думал только том, что мне, в конце концов, предложат делать. Точнее — заставят, я ведь все равно уже согласился.

— Нужно разрисовать стену у входа, — сказала Маша.

А я ей такой:

— Чего?

А она такая:

— Тебе будут наливать, пока не закончишь. Там работы-то всего на пару часов. Если не хочешь — можешь отказаться.

— А стена-то большая?

Мы посмотрели на место моей работы. Отказываться я не собирался.

— Просто напиши на стене название бара, и дело с концом!

Ну, я и согласился.

— Налей мне виски! — крикнул я Алисе. Она налила.

Я пошел оглядывать место своей работы. У стены лежал небольшой пакет с мелками. Оглядев зеленую стену, я подумал, что не буду сильно заморачиваться. Просто напишу: «Клейкая лента», пририсую маленькую катушку изоленты и все. Ну, я и нарисовал.

Я закончил надпись примерно за пятнадцать минут. Постарался сделать все как можно красивее. Вроде бы получилось, что надо! Сначала у меня была небольшая запарка со словом «Лента», но потом я нашел способ и обошел эту злоебучую проблему. Я даже психовать начал, когда на второй букве моя рука то и дело дрожала, и линия получалась чересчур плавной. Она буквально ходила по стене, словно змейка.

Хлебнув ещё один, последний, бокал виски, я направился к Маше в её личный кабинет. Он находился за сценой, похожий на небольшое подсобное помещение.

— Я закончил, — потирая белые от мела руки, заявил я, щедро улыбаясь.

— Ну, — удивленно, выдохнула она, — быстро ты! Пошли смотреть.

И мы пришли. Тут-то я и понял весь подвох.

— Ты прикалываешься? — покосилась она на меня. — Нужно расписать ВСЮ стену!

— Чего? Ты ж сказала, чтоб я название написал. Ну так — вот оно.

Она лишь засмеялась.

Нет, ну она ведь сказала мне: «Напиши название» — ну, я и написал. Чего за хуйня-то?

— Не, — ответил я, под её громкий смех, — я отказываюсь.

— А если я тебе заплачу?