Женщины, о которых думаю ночами

Вопреки ожиданиям во Флоренции карьера Артемизии стремительно пошла в гору. Еще в июле 1612 года Орацио написал письмо великому герцогу Флоренции, где расхваливал свою дочь, утверждая, что вряд ли кто способен сравниться с ней в мастерстве. Тогда во Флоренции не было ни одной женщины-художницы, так что Артемизия незамедлительно стала объектом всеобщего обожания. Картина на библейский сюжет вызвала шумиху. Ценители искусства не могли поверить, что подобная работа, наполненная насилием и кровью, может выйти из-под кисти женщины. Микеланджело-младший, племянник того самого Микеланджело, заказал у нее картину для Каза-Буонарроти[43]

, а вскоре на нее посыпались заказы – Удивительно! Талантливая художница!

 – в том числе и от великого герцога Козимо II де Медичи. При дворе последнего Артемизия смогла познакомиться с поэтами и писателями, а с Галилео Галилеем они вступили в переписку, длившуюся до самой смерти астронома. Микеланджело стал другом семьи и даже крестным сына Артемизии (во всяком случае, он щедро платил за ее работы – в три раза больше, чем остальным). Уже к 1616 году известность Артемизии выросла до таких размеров, что ее первой из женщин приняли в Академию изящных искусств Флоренции – факт невероятный, но решительно повлиявший на всю ее последующую карьеру. Членство в академии принесло Артемизии независимый от гильдий и ближайших родственников-мужчин статус – ничего подобного ни одна женщина ранее не удостаивалась. Отныне она имела право сама приобретать пигменты для красок без отдельного разрешения отца или мужа, подписывать договоры и самостоятельно путешествовать. Она начала торговать своими работами, как это делали художники-мужчины, и получалось очень даже ничего, учитывая, что с ней еще недавно произошло в Риме. Неизвестно, обучалась ли Артемизия при академии – в программу входило рисование с натуры, анатомия, математика и естественные науки, а она едва умела читать. Но известно, что ей как женщине предоставлялась уникальная возможность получать в свое пользование натурщиц. С этого момента художница начинает проявлять особый интерес к женским образам.

Одновременно с работой Артемизия рожала детей. В ноябре 1615 года родился второй сын, в августе 1617-го – дочь Пруденция, в октябре 1618-го – вторая дочь, умершая восьмимесячной. Возможно, детей родилось больше, но не все дожили до крещения. Так или иначе, в 1620 году в живых оставалась только Пруденция.

В начале 1620 года Артемизия начала планировать свое возвращение в Рим. Она написала письмо Козимо II, где посетовала на сложности дома и в семье (четвертый ребенок только что умер), и чтобы прийти в себя, она намеревалась съездить на два месяца к родственникам. Трудностей хватало, особенно финансовых. Несмотря на постоянную загруженность и успех, траты росли, счета – от плотника, аптекаря, пекаря и сапожника – накапливались. Половина унции ультрамарина, взятые для написания Геркулеса, еще не были оплачены, как рамки доски из древесины грецкого ореха. Случалось, что кредиторы забирали у Артемизии вещи в счет оплаты долгов. При этом не сказать, что Артемизия производит впечатление плохой бизнес-леди, да и младший Микеланджело ссужал ее деньгами. Причиной неудач был никчемный супруг: он ничего не зарабатывал, погряз в долгах и использовал без разрешения даже ее приданое. Артемизия же за последние семь лет четыре раза беременела, что не могло не мешать ее работе, да и похороны троих детей нужно было оплатить.

В силу малости сохранившихся о художнице сведений даже мельчайшая деталь вырастает до колоссальных размеров. Исследователи произвели реконструкцию «хозяйственного портрета» Артемизии на основании нескольких сохранившихся квитанций, счетов и векселей: картина жизни художницы получается несколько брутальной и искаженной. У меня нет ни малейшего представления о том, что думала Артемизия относительно своего брака, своей профессии или детей, но я знаю, что, проживая во Флоренции, она потратила такие громадные суммы на клизмы и сладости во время беременности, что не могла платить по счетам. Но что мне с того? Видится несколько навязчивым узнавать о ней такие плотские, интимные детали в дополнение ко всему, уже известному ранее. Я думаю о том, что через четыреста лет может подумать о моей жизни какой-нибудь очкарик-исследователь, когда ему в руки попадет статистика бонусных карточек, согласно которым я притащила домой горы сыра, книг, обезболивающих препаратов и биодобавок для лучшего сна.