Женщины, о которых думаю ночами

Волей-неволей задумаешься, делала ли Лавиния все это по собственному желанию или нет? Насколько она образцовая ночная женщина, воплощавшая собственное, идущее изнутри призвание художника, или же она являлась рабыней от искусства для своего отца и мужа, несшей крест кормилицы и продолжательницы рода? Не знаю. Но когда я ночами думаю о Лавинии, я думаю о том, что вряд ли она была несчастна даже в своем рабстве. Это истинная сильная женщина мира сего. Она должна быть мощной, словно ломовая лошадь, упертой, с железными нервами, невероятно талантливой, старательной, возвышенной и смелой – в противном случае ей ни за что не удалось бы создать двести работ. И кто знает, могла ли Лавиния любить свою работу, а почему бы и нет?! Она имела такую страсть к живописи, что попросту не могла не встать к мольберту, как только появлялась такая возможность. Может, она была просто чертовой трудоголичкой, которую не могли сдержать ни отец, ни супруг. Джан Паоло! Управься сам! Маме недосуг, мама пишет картину.

Может быть, Лавиния была такой, как и многие другие современные женщины: страстной, сверхъестественно старательной и устремленной вперед, строящей саму себя, ответственной и за работу, и за детей, за мужа, и за своих стареющих родителей, с той лишь разницей, что количество детей побольше нынешнего.

Два года спустя я вновь оказываюсь в Болонье, в Палаццо Гоццадини, и пытаюсь разглядеть в замочную скважину внутренний дворик. Задумываюсь о том, как где-то за этими дверьми тридцатилетняя вельможная дама Лаудомия Гоццадини доверилась Лавинии и рассказала ей жестокую историю жизни: две сестры вступили между собой в настоящую «гонку деторождения», в которой Лаудомия потерпела поражение, автоматически утратив право на наследство и брак. Лавиния создала на холсте историю Лавинии согласно ее пожеланиям, и картина стала самой известной из ее работ.

Идущий по следам ночных женщин и желающий увидеть великолепие «Портрета семьи Гоццадини» путешественник должен сначала пересечь Болонью, пройти по запутанным средневековым улочкам, мимо сверкающего оранжевым палаццо и вознесенных к небу и уже чуть не падающих двойных башен, сквозь свет и тени портиков, увидеть весь этот источающий древнюю мощь, интеллект, роскошь, грязь и безумства город, заполненный укрытыми за воротами частными садами, одетыми в черное студентами, пьянчугами, бездомными и наследниками величественных семей. Затем ему придется осмотреть в пинакотеке громадное количество работ, написанных мужчинами, бесконечное число распятий и прочей религиозной символики, изливающейся с многометровых полотен, задуматься о том, почему Лавиния даже не упомянута в музейной брошюре среди больших мастеров и властителей дум. И когда наконец путешественник обнаружит эти практически единственные в музее работы – написанные женщиной и мирские по содержанию, – они покажутся ему подлинным глотком свежего воздуха.

Если внимательно рассмотреть скрытые послания, зашифрованные ею в семейных портретах – уродливое лицо умершей сестры, покровительственный жест отца, лживые мужья, жуткая собака на заднем фоне или мельчайшие детали аксессуаров, например подобный шелку мягкий палантин из рыси на сидящей Лаудомии, украшения в ушах собачки, шелка и тончайшие кружева сестер, золотые подвески и накрахмаленные кружевные манжеты или кружевное одеяло, накинутое на спящего в люльке младенца, на картине на стене, – то разгадка оказывается совсем рядом.

Лавиния решила сверкать. Она, черт возьми, приговорила себя к этой работе, потому что, во-первых, она умела это делать, а во-вторых, пылала к работе страстью, она обожала прорисовывать мельчайшие детали. Вы только поглядите! Все идеально, просто блеск! Мастерство, возведенное в культ… Даже вот эти оборки здесь – каждый миллиметр горит страстью перфекционизма.

И я уверена, что никто не стал бы делать все это из-под отцовской или мужниной палки. Уж точно не в такой степени.

В этом городе в честь Лавинии не названо ничего, кроме убогого собачьего парка в конце улицы Виа Фондацца, но это все мелочи на фоне того, что вижу я: она живописала, ведомая страстью.

* * *

Советы ночных женщин:

Хочешь выстроить умопомрачительную карьеру? Выстрой ее.

Хочешь между делом родить одиннадцать детей? Возьми мужа, готового быть на подхвате.

Следуй за своими ночными женщинами. Продвигай свой бренд. Напиши себя такой, какой хочешь быть.

Найти душевную близость с женщинами, но зарабатывай, как мужчина.

Будь чертовски старательной.

Работай со страстью.

Продолжай, даже если столкнешься с тяжкими потерями.

Артемизия Джентилески

Девятый совет ночных женщин:

Разберись со своими травмами.

Обезглавь своего Олоферна.

Все – лишь материя.

Ночная женщина № 9: Артемизия Джентилески.