Женский приговор

После обеда Саша с женой прилегли отдохнуть, а Наташе не хотелось идти в дом, и она устроилась в шезлонге. Сосны на участке давали густую тень, Наташе стало прохладно, и она вышла за ворота, на полянку.

Раскрыла книжку, но сразу же ее захлопнула. Сейчас она могла думать только о том, что через девять месяцев впустит в мир нового человека. Осознание этого давалось с большим трудом, но безмятежность, в которой Наташа пребывала с тех пор, как впервые поцеловалась с Альбертом, покинула ее окончательно и бесповоротно. Страх и тревога – вот родительский удел, но в этом и состоит счастье.

Она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как подошли девочки Ярыгиных. После того как она подарила им своих кукол, они страстно полюбили «тетю Наташу», целовали ее и даже поверяли свои маленькие детские тайны. Наташе было приятно это внимание, хоть она не могла отделаться от чувства, что это мать подучивает их прогибаться в обмен на подарки.

– А вам родители разрешают выходить за ворота? – спросила она лениво.

– Нет, но ты ж не скажешь?

– Не скажу, – улыбнулась Наташа.

– А мы тебе покажем, что нашли. Только никому! Тссс!

– Тссс! – прошипела Наташа и хотела рассмеяться, но осеклась, увидев на ладошке девочки фарфорового пингвина.

Вот и все.

Теперь, зная правду, оставалось только удивляться, почему она не догадалась раньше.

– Очень красивый, – с трудом выговорила Наташа и растянула губы в улыбке, – как вы его назовете?

Девочки заспорили, а Наташа сидела в парусиновом кресле как громом пораженная и пыталась убедить себя, что это не тот пингвин и вообще такое же прихотливое стечение обстоятельств, как в случае с Кириллом Мостовым.

Это же Саша Ярыгин, милый, добрый и слегка туповатый парень, пытающийся хоть как-то закрепиться в этой жизни. Тот самый Саша, который служил на Севере, как раз когда там украли кортик у безответственного офицера, и, по словам замполита, зарезали какую-то девушку. Саша – врач, и пусть звезд с неба он не хватает, но чтобы убить человека точным ударом, знаний у него вполне достаточно. А как он любит умирающих – это же странно. Если у пациента начинается агония, Саша тут как тут, суетится, ловит последний вздох и проводит реанимационные мероприятия. Это давно бы показалось ненормальным, но доктора избегают этой работы, поэтому просто радовались, что находится человек, готовый выполнять ее, и не задавались лишними вопросами. А когда Ярыгин теряется во время операций, из-за чего Альберт до сих пор не ставит его работать самостоятельно? Наташа думала, что это от глупости, а на самом деле, наверное, какое-то специфическое состояние, опьянение от вида крови.

Наташа сложила шезлонг и вернулась с девочками на участок. Прислушалась: в доме тихо, Саша с женой еще спят.

Девочки потянули ее на чердак: именно там они обнаружили за балкой пингвина, и в тайнике есть что-то еще, но им не достать из-за маленького роста.

Наташа покачала головой. Ах, как некстати забуксовала верная машинка! Ну ничего, тут до станции двадцать минут ходу, а там не только электричка, но и целый жилой квартал. Всяко найдется телефон-автомат. Ясно одно – оставаться здесь она больше не может.

Схватив сумочку, Наташа быстро зашагала на станцию.

Дорога пролегала через старый заброшенный парк, в котором причудливо сочетались следы былого, очень давнего великолепия и разрушения, причиненные великой войной. Корабельные сосны чередовались с вековыми раскидистыми дубами, сплетающими свои кроны над Наташиной головой, а прямая тропинка явно была раньше живописной аллеей, по которой чинно гуляли дамы с кружевными зонтиками. Сквозь толстые древесные стволы поблескивала водная гладь небольшого озера, чуть дальше бежал ручеек, вода весело струилась по замшелым камням.

Тихий благостный уголок, только земля изрыта воронками от снарядов, и лежат огромные, в полтора обхвата, стволы поваленных дубов.

Каменный мостик, изогнувшийся кошачьей спинкой над узким ручьем, тоже был посечен обстрелами, и время еще не успело сгладить острые края его ран.

Она хорошо знала этот парк, гуляла тут с родителями, когда была маленькая, и отец рассказывал, какие здесь шли страшные бои, а потом мечтал, как восстановят парк и дворец и Наташа станет приезжать с собственными детьми, а вот родителей уже не будет в живых.

Она невольно улыбнулась, вспомнив жуткую панику и ужас, охватившие ее, когда папа произнес эти слова.

Что-то символичное проглядывало в том, что, забеременев, она сразу очутилась в этом парке, но сейчас ей было не до философских рассуждений.

Наташа боялась ошибиться и навлечь подозрения на невиновного. Что она знает про эту дачу? Только что она досталась Сашиной жене по наследству. От кого? Кто еще вхож в дом? – на эти вопросы ответов нет.

Психиатр, выступавший в суде, заявил, что все маньяки ничтожны. Да, Саша мелкий человек, но это только по ее завышенным стандартам, а на общем уровне он вполне себе ничего. Высшее образование, много работает, любим коллективом. Ну, сплетничает за спиной, покусывает руку, которая его кормит, так все мы не без греха.