Жены и дочери

- Я буду милосердной. Не будь таким трусом. В их глазах лорд может танцевать, как медведь — как тот, что сейчас рядом со мной — если ему хочется, они почтут это за честь. А ты начнешь с Молли Гибсон, дочери твоего друга доктора. Она милая, простая, разумная девушка, я полагаю, это скажет тебе намного больше, чем, если я просто скажу, что она очень мила. Клер! Позвольте мне представить моего брата мисс Гибсон? Он надеется пригласить ее на этот танец. Лорд Холлингфорд, мисс Гибсон!

Бедный лорд Холлингфорд! Ему ничего не оставалось как следовать явным указаниям своей сестры, и они с Молли заняли свои места, сердечно надеясь, что их совместный танец благополучно завершится. Леди Харриет убежала к мистеру Шипшэнксу, чтобы завладеть уважаемым юным фермером, а миссис Гибсон осталась одна, желая, чтобы леди Камнор послала одного из сопровождавших ее светлость джентльменов за ней. Было бы намного приятнее сидеть на задворках дворянства, чем здесь, на виду у всех. Она надеялась, что все увидят, как Молли танцует с лордом, и все же была недовольна, что среди юных девушек такая возможность выпала на долю Молли, а не Синтии. Она гадала, является ли теперь простое платье высшей модой, и раздумывала над возможностью умело склонить леди Харриет представить лорда Альберта Монсона ее собственной красавице дочери, Синтии.

Молли обнаружила, что умный и образованный лорд Холлингфорд, странным образом несведущ в том, что касалось тайны «скрестить руки и отступить назад, сойтись в центре и разойтись». Он все время протягивал не ту руку, а также постоянно стоял, когда должен был вернуться на свое место, совсем не понимая, что светские обязанности и законы танца требуют, чтобы он продолжал скакать, пока не достигнет края залы. Он понимал, что исполнил свою роль прескверно и извинился перед Молли, когда они достигли бухты относительного покоя, он выразил свое сожаление так просто и так искренне, что она почувствовала себя при нем непринужденно, особенно когда он поведал ей о своем нежелании танцевать, и что он поступил так под принуждением сестры. Для Молли он был почтенным вдовцом, почти одного возраста с ее отцом, и со временем между ними завязался очень приятный разговор. Она узнала от него, что Роджер Хэмли только что опубликовал статью в каком-то научном журнале, которая привлекла значительное внимание, поскольку опровергала некую теорию известного французского физиолога, в своей статье Роджер доказал, что обладает самыми поразительными знаниями на эту тему. Эта новость целиком заняла внимание Молли, и в своих вопросах она обнаружила столько ума и способности воспринимать информацию, что лорду Холлингфорду показалось, будто бы вопрос его популярности — дело решенное, если он сможет спокойно поговорить с Молли весь остаток вечера. Когда он отвел ее на место, он застал там мистера Гибсона и завязал с ним разговор, пока не пришла леди Харриет и не вернула его к своим обязанностям. Тем не менее, вскоре он вернулся к мистеру Гибсону и начал говорить с ним о статье Роджера Хэмли, о которой мистер Гибсон еще не слышал. Посреди разговора, поскольку они стояли рядом с миссис Гибсон, лорд Холлингфорд заметил вдалеке Молли и прервался, сказав: «Какая у вас замечательная юная дочь! С большинством девушек ее возраста так трудно разговаривать; но она так умна и питает столько интереса к всевозможным здравым вещам; к тому же хорошо начитана… она знакома с «Le Régne Animal»[5]… и очень мила!»

Мистер Гибсон поклонился, вполне довольный комплиментом, услышанным от такого человека, будь он лордом или кем-то еще. Вполне вероятно, что окажись Молли глупой слушательницей, лорд Холлингфорд не обнаружил бы ее красоту и, напротив, если бы она не была юной и милой, он бы не стал утруждать себя и разговаривать на научные темы доступным для нее языком. Но каким бы образом Молли не заслужила его одобрение и восхищение, без сомнения она как-то это сделала. И когда она вернулась на свое место, миссис Гибсон приветствовала ее нежными словами и любезной улыбкой. Это была не радость от того, что некто обнаружил в ее падчерице скрытые до того достоинства, и вознес ее в своем мнении столь же высоко, как турки возносят трех-бунчужного пашу. Это было лишь признанием того, что девушка, удостоенная столь высокого внимания, и могущая в перспективе сделать столь блестящую партию, должна жить в полной гармонии со своей матерью. Однако миссис Гибсон не заглядывала так далеко в будущее. Ей только хотелось, чтобы счастливый случай выпал на долю Синтии, а не Молли. Но Молли была покорным, милым созданием, удивительно умным, как заметил его светлость. Жаль, что Синтия предпочитала заниматься дамскими шляпками вместо чтения, но, возможно, это можно было исправить. А тут и лорд Камнор подошел поговорить с ней, и леди Камнор кивнула ей, указав на место рядом с собой.