Жены и дочери

- Я не сказала, что он пьяница, Фиби, — раздраженно ответила мисс Браунинг. — Мужчина изредка может выпить слишком много вина, и не быть при этом пьяницей. Я не хочу слышать, как ты употребляешь такие грубые слова, Фиби!

После этого упрека мисс Фиби некоторое время молчала. Наконец, она сказала:

- Я все-таки надеюсь, что это была не Молли Гибсон.

- Ты можешь надеяться столько, сколько тебе нравится, но я совершенно уверена, это была она. Тем не менее, нам лучше ничего не говорить об этом миссис Гудинаф. Она забрала себе в голову, что это была Синтия, и пусть так и думает.

Глава XLI

Tучи собираются

Миссис Гибсон вернулась из Лондона, полная радужных впечатлений. Леди Камнор была великодушна и нежна, "так тронута, что я приехала повидать ее вскоре после того, как она вернулась в Англию", леди Харриет очаровательна и предана своей бывшей гувернантке, лорд Камнор "все такая же славная, сердечная натура". А что касается Киркпатриков, то их дом не менее величественный, чем дом лорда-канцлера, а шелковая мантия королевского адвоката осеняет благодатью даже служанок и лакеев. Синтия тоже была немало восхищена, а что же до ее нарядов, то миссис Киркпатрик щедро наделила ее бальными платьями, венками, прелестными шляпками и накидками, словно крестная фея из сказки. Скромный подарок мистера Гибсона в десять фунтов сжался до крошечных размеров по сравнению со всей этой необыкновенной щедростью.

- И они так полюбили ее, что даже я не знаю, когда нам ждать ее обратно, — завершила свой рассказ миссис Гибсон. — А теперь, Молли, как вы с отцом проводили время? Очень весело, как ты выразилась в своем письме. В Лондоне у меня не было времени его читать, поэтому я положила письмо себе в карман и прочитала его в экипаже по пути домой. Но, мое дорогое дитя, ты выглядишь так старомодно в своем платье, оно очень узко, а твои волосы взъерошены и в завитках. Завитки вышли из моды. Мы должны уложить твои волосы иначе, — продолжила она, стараясь выпрямить черные кудри Молли.

- Я отослала Синтии письмо из Африки, — робко произнесла Молли. — Вы знаете, что в нем было?

- О, да, бедняжка! Оно так встревожило ее. Она сказала, что нерасположена в тот вечер идти к мистеру Роусону на бал, для которого миссис Киркпатрик подарила ей бальное платье. Но ей, в самом деле, не о чем было беспокоиться. Роджер только написал, что у него был еще один приступ лихорадки, но когда он писал об этом, ему уже стало лучше. Он говорит, что каждый европеец должен приспособиться к лихорадке в той части Абиссинии, где он находится.

- И она пошла? — спросила Молли.

- Да, разумеется. Это не помолвка, а если и так, то она не подтверждена. Представь, что она говорит: "Мой знакомый молодой человек был болен несколько дней в Африке, два месяца назад, поэтому я не хочу идти на бал сегодня вечером". Это будет выглядеть, как показное проявление чувств, а я больше всего не терплю этого.

- Ей едва ли было весело, — заметила Молли.

- О, да, но она веселилась. Ее платье было из белого газа, отделано сиреневым, и она выглядела — матери позволительно быть немного пристрастной — просто прекрасно. И она танцевала каждый танец, хотя на балу никого не знала. Я уверена, она веселилась, судя по тому, как она говорила об этом на следующее утро.

- Интересно, знает ли сквайр.

- Знает что? О, да, разумеется… ты имеешь ввиду Роджера. Полагаю, что не знает, и нет нужды говорить ему, я не сомневаюсь, что сейчас все хорошо, — и она вышла из комнаты, чтобы закончить распаковывать вещи.

Молли уронила шитье и вздохнула:

- Послезавтра будет год с тех пор, как он пришел сюда предложить нам проехаться до Херствуда, а маму так рассердило то, что он пришел до ланча. Интересно, помнит ли об этом Синтия так же, как я. А теперь, возможно… Ох! Роджер, Роджер! Мне бы хотелось… я прошу, чтобы ты невредимым оказался дома! Как мы все вынесем, если…

Она закрыла лицо руками и постаралась перестать думать об этом. Внезапно Молли поднялась, словно ужаленная ядовитой фантазией.

- Я не верю, что она любит его, как должно, иначе она не могла бы… не могла бы пойти и танцевать. Что мне делать, если она не любит? Что мне делать? Я могу вынести все, что угодно, кроме этого.