Жены и дочери. Мэри Бартон [сборник 2023]

А потому она страстно и нетерпеливо отвергала все доводы, которые приводил Джеб, хотя он, натолкнувшись на такое противодействие, продиктованное, как ему казалось, только упрямством, упорно настаивал на своем; в раздражении они наговорили друг другу злых слов и на какое-то время, пока возвращались домой, совсем рассорились.

Но тут в дело, словно ангел-миротворец, вмешалась Маргарет; она рассуждала так спокойно, что оба спорщика устыдились своей горячности и молча предоставили ей решать (впрочем, Мэри, по-моему, никогда бы не подчинилась, если бы это решение противоречило ее желанию, хотя она со слезами на глазах готова была просить прощения у Джеба, доброго старика, который с такой охотой помогал ей вызволить Джема из беды, правда не совсем так, как хотелось бы ей).

— Нет, уж пусть Мэри едет, — тихо сказала Маргарет деду. Я знаю, каково ей сейчас, и, может быть, потом мысль, что она сделала все, что могла, послужит ей утешением. А то ей еще может показаться, что не все было сделано как надо. Поэтому, дедушка, ты уж не мешай ей — пусть едет.

Дело в том, что Маргарет до сих пор почти или, вернее, совсем не верила в невиновность Джема, и ей казалось, что если Мэри встретится с Уиллом и сама услышит от него, что во вторник вечером Джема с ним не было, это в какой-то мере ослабит силу удара.

— Позволь мне денька на два запереть дом, дедушка, и побыть с Элис. Я знаю, что большой пользы такой человек, как я, принести не может, — добавила она кротко, — но, с Божьей помощью, я все же кое-что сделаю. Вот тут-то я и смогу употребить деньги на благое дело, и чего сама не могу сделать, сделает за меня тот, кого я найму. Миссис Дейвенпорт охотно согласится помочь — она знает, что такое горе и болезнь, а я оплачу ее услуги, и она сможет почти все время ухаживать за Элис. Давай, милый дедушка, так и порешим. А ты повезешь в Ливерпуль миссис Уилсон, Мэри отправится на розыски Уилла, и вы все там встретитесь, я же от всего сердца желаю вам удачи.

Джеб немного поворчал, но согласился, и притом довольно быстро для старика, который всего несколько минут тому назад придерживался прямо противоположного мнения.

Мэри была благодарна Маргарет за ее заступничество. Она не сказала ни слова, только обняла Маргарет и подставила ей для поцелуя свои алые губки. Даже Джеб был тронут этим детски-милым порывом, и когда затем Мэри подошла к нему со смущенным видом ребенка, чувствующего, что он провинился, Джеб совсем растрогался и благословил ее, словно она была его дочерью.

Благословение старика очень ободрило Мэри.

Глава XXVI

Поездка в Ливерпуль

Словно по морю ладья,

Так над смертью жизнь плывет,И со всех сторон тебяГрозная опасность ждет.Только тонкая доскаМеж могилой и тобой.

Не вольна твоя рукаУправлять в волнах ладьей.Пусть небес прозрачна высьИ спокойно лоно вод,Все ж крушенья берегисьТот, кто по морю плывет.

Фридрих Рюккерт

В понедельник утренние поезда, отходящие в Ливерпуль, были переполнены адвокатами, их писцами, ответчиками, истцами и свидетелями — все ехали на сессию суда. Эти люди были очень не похожи друг на друга, но каждого грызла какая-то забота, — впрочем, это мало что говорит, ибо у всех нас в жизни бывают свои затруднения и каждый час от колыбели и до могилы мы либо надеемся на что-то, либо чего-то страшимся. Среди пассажиров находилась и Мэри Бартон, в синем платье и клетчатой шали, внушавшей Салли Лидбитер такое презрение.

Хотя железные дороги повсюду, а особенно в Манчестере, стали теперь обычным средством сообщения, Мэри еще ни разу не ездила в поезде и была совершенно ошеломлена сутолокой, многоголосыми криками, ударами колокола, звуками рожков, пыхтением и свистом прибывающих поездов.

Само путешествие было для нее источником бесконечного удивления. Она сидела спиной к паровозу и, глядя на фабричные трубы и дым, стелющийся над Манчестером, испытывала что-то похожее на Heimweh. [114] Она впервые расставалась с картинами, знакомыми с детства, и какими бы неприятными ни казались многим эти картины, она тосковала об их утрате с чувством, близким к грусти, омрачающей мысли эмигранта.

Тени от облаков, придающие такую прелесть Чэт-Моссу, живописные старые дома Ньютона — что они значили для Мэри, чье сердце было полно другим? Казалось, она внимательно смотрела на мелькавшие мимо пейзажи, на самом же деле она ничего не видела и не слышала.

Она ничего не видела и не слышала, пока слуха ее не коснулись знакомые имена.

Писцы двух адвокатов обсуждали дела, подлежащие слушанью в суде, и, естественно, «дело об убийстве», как оно теперь именовалось, занимало видное место в их беседе. Они не сомневались в исходе.