Жернова. 1918-1953. В шаге от пропасти

— Свой взгляд? Это хорошо, Андрей Андреич, — усмехнулся Мерецков, с любопытством разглядывая своего заместителя. — У нас кого ни спроси, хоть рядового, хоть взводного, у каждого имеется свой взгляд. А взгляд должен быть у всех один: бить проклятых фашистов до полного изничтожения. А ваш взгляд, который вы мне только что изложили, идет вразрез с планами Ставки и командования фронтом. Товарищ Сталин требует от нас не прекращать наступление, и мы будем наступать, чего бы нам это ни стоило… Кстати… вернее сказать, не к стати, только что передали, что командующий 2-й Ударной Клыков заболел, но не хочет покидать армию. Я уже сообщил об этом в Ставку и предложил назначить вас представителем командования фронтом во 2-й Ударной. И если Клыков действительно очень болен…

— Я могу идти, товарищ генерал-полковник?

— Ну к чему такая официальность, Андрей Андреич? Ведь мы с вами назначены тащить один воз. Впрочем… можете, — переменил тон с дружеского на официальный, Мерецков. — Но никуда из штаба прошу не отлучаться.

Власов вышел из штаба и пошагал в отведенную ему избу на краю поселка. Он шел, засунув руки в карманы длинной шинели, никого не замечая. Под ногами чавкала грязь, тут и там улицу перегораживали говорливые ручьи, дул порывистый западный ветер, в его влажном дыхании чувствовался запах оттаивающей земли, набухающих почек. В высоком и чистом небе, взмахивая косыми крыльями, тоскливо перекликались чайки. Издалека доносился гул бомбежки и артиллерийской канонады.

И настроение генерала было таким же тоскливым, как крики чаек: если Ставка утвердит предложение Мерецкова, то ему, Власову, придется снова опуститься до командования армией. А ведь он ехал на этот чертов Волховский фронт с мыслью о том, что, изучив обстановку, не только найдет выход из создавшегося критического положения, но и сумеет разгромить немцев и деблокировать Ленинград. Хотя никто официально именно такой задачи на него не возлагал, Власов предполагал, что именно с ним Сталин связывает эту задачу и именно на это намекнул ему Шапошников. А Мерецков, о котором в армии отзываются весьма нелестно, даже близко не подпускает его к решению боевых задач. Да если бы даже и подпускал, ничего бы не изменилось. Теперь-то уж ясно, как дважды два четыре, что желание Сталина наступать одновременно по всему советско-германскому фронту ведет к новым поражениям. Поэтому-то ни у одного из советских фронтов нет ни полноценных резервов, ни штатного вооружения, ни достаточного количества боеприпасов и всего остального. Ко всему прочему добавляется отвратительная подготовка как рядовых, так и командиров всех рангов и степеней, отсутствие дисциплины на всех уровнях и организованности. Ну и, наконец, ослиное упрямство Сталина, проявившееся еще в делах Юго-Западного фронта в августе прошлого года, когда в окружение попали сотни тысяч красноармейцев и командиров Красной армии, недооценка противника и переоценка своих сил, что наглядно сказалось на действиях теперь уже Западного фронта. Об этом, не стесняясь, но не называя имен, несколько раз говорил Жуков на совещаниях командующих армиями фронта. Ко всему прочему — вмешательство в компетенцию военных таких горе-начальников, как Ворошилов, Мехлис, Маленков и им подобных…

Власов вошел в избу, скинул шинель на руки ординарца, попросил водки и чего-нибудь поесть, велел никого к себе не пускать и не тревожить.

Выпив почти полный стакан водки и закусив, Власов, сняв сапоги и ремень, лег на постель поверх одеяла, укрылся овчинным тулупом. Но сон не шел. В голове бродили злые мысли, перескакивая с одного на другое. Ну, поставят его командовать 2-й Ударной — и что? При таком снабжении боеприпасами и продовольствием, при полном господстве немецкой авиации и подавляющем превосходстве их артиллерии, при всеобщем унынии и неверии в успех, ни о каком наступлении на Любань и речи быть не может. Дай бог вырваться из этого мешка, пока еще не совсем затянута его горловина. Но Сталин, если верить Мерецкову, и слышать не хочет даже о приостановке наступления. А оно уже фактически заглохло, топчется на месте, более того, в иных местах противник начал теснить наши части, сейчас самое время спасать остатки армии, но не при таком командующем, как Мерецков… Надо будет завтра же связаться с Шапошниковым и обрисовать ему обстановку такой, какая она есть на самом деле. А там пусть решают.

А пока… ну их всех к дьяволу! Спать, спать, спать…