Жертва

Фемур перевернулся на спину и уставился в темный потолок. С другой стороны, именно работа вернула в его жизнь эту чертову Триш Магуайр, которая могла вконец запутать спокойное, упорядоченное расследование. Фемур уже рассчитал, как он и его команда прощупают частную жизнь Чейза в поисках мотива преступления, личности убийцы и имени того, кто заплатил ему за работу.

Фемур решил, что сначала они допросят супругу убитого, а затем его подчиненных и близких друзей, включая недавних подружек, если таковые найдутся, и их рогатых мужей. Затем следует перейти к более отдаленным связям Чейза и его менее близким друзьям. Если расспросы ни к чему дельному не приведут, они начнут с самого начала, раз за разом проверяя всех знакомых и любовниц Чейза и все ниточки, которые ведут из его богатого событиями прошлого. Они будут проверять и проверять, копая все глубже и шире, пока не найдут ответы на свои вопросы или не исчерпают все возможные версии.

Фемур предполагал, что последняя альтернатива — самая вероятная. Известно, что большинство убийств в стране бытовые, но не в тех случаях, когда жертва застрелена в голову мотоциклистом. Такое убийство уже смахивает на заказное. Значит, тут почти наверняка замешаны наркотики или даже террористы.

К сожалению, ни тем, ни другим команда Фемура не занималась. Пока группа из первого отдела разбиралась с вещественными доказательствами, найденными на месте преступления, ребята из второго должны были копаться в возможной политической подоплеке дела. Повезло мерзавцам.

Малкольм Чейз избирался в палату общин несколько сроков подряд. Он никогда не был министром, но не раз работал в специальных комитетах, которые рассматривали довольно болезненные вопросы. Все, что Чейз мог тогда сказать или услышать, каждый секретный документ, к которому он имел доступ, следовало проверить на предмет возможной связи с убийством. Он работал по проблеме Балкан, участвовал в создании нового отдела по борьбе с организованной преступностью и какое-то время занимался антитеррористической программой. Любой из этих вопросов мог привести к его гибели.

Однако подобное расследование было самым лакомым куском, а Фемур таких больше не получал. Конечно, он не винил за это Магуайр. Правда не винил. Она ни при чем. Триш не виновата, что его отправили на скамью запасных, хоть и оказалась замешанной в том деле, с которого начались все беды.

Он посмотрел на часы. Уже пять утра. Валяться в постели и дальше не имело никакого смысла. В его теперешнем состоянии вредно ворочаться с боку на бок и есть себя поедом. Так же, как и пить запоем, мрачно пошутил Фемур про себя. Встав с кровати, он поджарил себе хлеб со взбитыми яйцами и налил большую кружку чая.

Несмотря на ранний час, в доме было так жарко, что Фемур вышел с завтраком в сад и хмуро уставился на нестриженую траву и кусты роз с увядшими бутонами. Будь дома Сью, она давно привела бы сад в порядок при помощи садовых ножниц и газонокосилки.

Наконец, разбитый и подавленный гораздо сильнее, чем стоило бы, он вышел излома и отправился в отдел с намерением поговорить со следователями, которые занимались делом Деборы Гибберт. Если повезет и эта ниточка благополучно оборвется, он сможет спокойно переключиться на миссис Чейз, которая, по словам одного из видевших ее вчера полицейских, горевала и вполовину не так сильно, как следовало бы порядочной вдове. Черт бы побрал этих баб!

— Если хотите знать мое мнение, — буркнул детектив Бен Хачетт из Норфолка пару часов спустя, чуть ли не выплевывая слова в телефонную трубку, — то эта их телевизионная программа о деле Гибберт — полное дерьмо. Мы уже слышали про нее и нисколько не волнуемся. Ни капли.

Фемур немного расслабился и устроился в кресле поудобнее.

— Убийство вашего политика не имеет к тому делу никакого отношения, — добавил Хачетт.

— Отлично. Но насколько я понимаю, — сказал Фемур, твердо настроенный развеять подозрения Триш Магуайр целиком и полностью, — неопровержимых доказательств против Деборы Гибберт у вас не было, верно? Мотив у нее вроде бы был. Возможность тоже имелась. Но доказательств вы не нашли.

— Не считая орудия убийства — полиэтиленового пакета, а этого более чем достаточно. Другие выигрывают дела, не имея и таких доказательств. Ну Бога ради, Фемур! На внешней стороне кулька были только отпечатки Гибберт и больше ничьи, а внутри — слюна ее отца. При таких убийствах ничего неопровержимее, как правило, не найти.

— А как же ее показания о том, что она брала пакетом вставную челюсть отца?

— Чушь собачья. Она посмотрела чересчур много телепередач про работу полиции.

— Ладно. Если так, то почему же она не избавилась от пакета? Насколько я понимаю, в деревне для этого масса возможностей. На соседней ферме наверняка держали каких-нибудь коз или свиней, а они жрут все подряд. Разве нет?

— Вы на чьей стороне, Фемур? — возмущенно спросил норфолкский полицейский.

— На вашей, — быстро ответил Фемур. — В смысле, я хотел сказать, на нашей. Просто мне надо как следует во всем разобраться. Вы ведь абсолютно уверены, что старик не мог покончить с собой?