Жертва без лица

Его лицо заняло весь экран. Несмотря на довольно большую бороду, оно было таким безликим, что Ирен Лилья только теперь смогла понять, почему никто не обращает на него внимания. Почему он никак не отпечатывался в сознании людей. Она пристально смотрела на экран, не моргая, пока у нее не заслезились глаза в лихорадочных поисках какой-нибудь запоминающейся детали. Но ничего такого не было – ни легкой асимметрии, ни большого или маленького носа. Даже глаза не имели определенного цвета. Лилья закрыла глаза и мысленно попыталась представить себе лицо человека за бородой, но у нее получились только два глаза, один нос и один рот. Такие нормальные и обычные, что они не запоминались и исчезали.

Он не выглядел как человек, способный отрубить руки все еще живой жертве, перерезать горло или сделать колумбийский галстук. Скорее он выглядел, как кто-то, кто… Да, как же он выглядел? Ирен оставила попытки. Она бы никогда не смогла описать его внешность. Во всяком случае, никаких деталей, кроме того, что он носит бороду и у него самая обычная внешность.

Но его имя показалось ей знакомым. Торгни Сёльмедаль. Она слышала его раньше.

– Что за чертовщина? Неужели совпадение?

Лилья, совершенно забыв, что Муландер спит на полу прямо рядом с ней, молча кивнула. Она была занята тем, что копалась в глубинах своей памяти, пока не поняла взаимосвязи.

Тем временем Муландер встал и прочел вслух с экрана.

– «Торгни Сёльмедаль… Арестован в 2005 году за изнасилование»…

– Но освобожден из-за отсутствия доказательств. К тому же он и раньше фигурировал в расследовании, – продолжила Лилья. К ней повернулся Муландер. – Клаес Мельвик, или Руне Шмекель, как его тогда звали, оперировал этому человеку простату в 2004 году и случайно забыл внутри два пластмассовых зажима, ну, ты понимаешь… Об этом много писали в газетах, и на какое-то время ему даже запретили работать по специальности.

– Точно, я это помню. От одной мысли об этом становится больно.

Прижав мобильный к уху, Астрид Тувессон под проливным дождем обошла машину и помогла Лене Ульссон сесть на заднее сиденье.

– А вы уверены, что это он?

– Вернее не бывает, – ответила Лилья. – Есть только один человек с таким именем, и он зарегистрирован по адресу: ул. Моталагатан, 24, район Хусенше.

– В Хельсингборге?

– Да, мэм. Мы с Мулле можем быть там через десять минут.

– Только с группой захвата, – сказала Тувессон и попыталась втиснуть сумку Лены Ульссон в багажник. – Позвоните в Мальме и дождитесь их.

– Астрид, очнись. Мы не можем ждать людей из Мальме. На это уйдет больше полутора часов. Нам надо туда сейчас.

Ирен права, подумала Тувессон. Нет никаких сомнений. Она вытащила громоздкую сумку и захлопнула крышку багажника. Но она не хотела терять двух своих лучших сотрудников в возможной засаде.

– Але? Ты здесь?

– О’кей. Но я хочу, чтобы вы были осторожнее. – Она запихнула мокрую сумку под пассажирское сиденье и закрыла дверь машины. – Малейшее сомнение, и вы уходите, хорошо?

– Да, да.

– Ирен, я серьезно!

– О’кей, о’кей. Кстати, как у тебя дела?

– Я только что забрала Лену Ульссон и Стефана Мунте и скоро поеду к Лине Польссон.

– А одинокий странник? Он так и не ответил?

– Нет, попытаюсь последний раз, и если он не ответит, поеду к нему и позвоню в дверь.

Они закончили разговор. Тувессон обошла машину и поискала номер Корхедена. Пошли гудки. Она открыла дверь со стороны водительского сиденья и уже собиралась сесть, как гудки внезапно прекратились.

– Корхеден слушает, – раздался голос на другом конце.

– Добрый день, не ожидала, что вы ответите. Меня зовут Астрид Тувессон. – Она не знала, сесть ли ей в машину или стоять под дождем, и решила, что мокрее уже не станет.

– Извините, а мы знакомы?

– Простите, я криминальный комиссар полиции Хельсингборга.

– Вот как?

– Я пыталась дозвониться до вас весь вечер.

– Да, я только что вернулся домой из Испании.

– Да, мы это поняли. Вы следили за новостями, пока были в отъезде?

– Нет, совершенно не следил. Именно поэтому я и уехал. Но в Каструпе я не мог не увидеть, что пишут в газетах. Это правда? Он охотится за всем классом?

– Мы не знаем. Но, к сожалению, не так много фактов, которые бы говорили об обратном.

– Это ужасно. И у вас нет никаких его следов?

– Есть, но я не могу об этом говорить. Я звоню вот почему. Сейчас мы можем предложить только один способ защиты – поместить вас в СИЗО вместе с вашими бывшими одноклассниками. Так что мой вопрос: как вы относитесь к тому, что я приеду за вами?

– Что, прямо сейчас?

– Да, примерно через полчаса.

Послышался вздох.

– А нельзя подождать до завтра или послезавтра? Понимаете, меня не было больше месяца, я только что вернулся домой.

– Скажем так: мы оцениваем риск как крайне высокий, но в конечном итоге решение за вами. Мы не можем никого заставить.

Опять молчание.

– О’кей. Я понимаю.

Тувессон дала отбой, села за руль и повернула зажигание. В салоне витало напряженное ожидание. Все молчали. В зеркале заднего обзора она увидела, как пассажиры отводят глаза и смотрят на дождь.

И она их понимала.

96