Жертва без лица

Лилья и Муландер спустились вниз по крутой деревянной лестнице, сняв пистолеты с предохранителей. Внизу у них моментально пропало ощущение, что они в подземелье. Они словно оказались в космическом корабле 60-х годов. Потолок осветился слабым светом, и они увидели, что находятся в узком трубообразном коридоре, который под легким уклоном шел вниз и был покрыт пушистым красным ковром. Рядом стояла калошница с парой домашних тапочек, а на крюке висел белый халат.

Полицейские пригнулись, чтобы не удариться головами о потолок, и двинулись вперед по трубе, которая через несколько метров разделилась на два коридора, оба примерно пять метров длиной. В коридорах стены были прямые, и можно было встать в полный рост. По обеим сторонам каждого коридора было по две двери. Всего восемь дверей.

– Иди налево, а я пойду направо, – сказал Муландер и открыл первую дверь с правой стороны.

Дверь вела в выкрашенную в красный цвет комнату с мигающими диодами на потолке и спортивными снарядами на полу. Из нескольких встроенных динамиков лилась фоновая музыка.

Лилья открыла первую дверь со своей стороны и вошла в комнату, где обнаружилось множество аккуратно развешенной одежды. В одном углу находился туалетный столик с зеркалом с подсветкой, а на полке стояло несколько голов манекенов, на которые были надеты самые разные парики. Здесь было что осматривать, но детали пусть подождут. Она вернулась в коридор.

Муландер оглядел комнату, похожую на маленькую квартиру с заправленной кроватью и ночным столиком в одном конце и маленькой диванной группой и телевизором в другом. Стены были обиты обоями с классическим рисунком ар-деко, а всю стену занимал книжный стеллаж, заставленный книгами и виниловыми пластинками. В комнате было еще две двери. Одна видимая, которая вела в ванную, и еще одна, спрятанная в узорчатые обои. Если бы не вытоптанное ковровое покрытие, Муландер никогда бы не обратил на нее внимания.

Он сунул палец в маленькое отверстие и отодвинул дверь в сторону. Его обдало теплом соседнего помещения, а когда он увидел тысячи и тысячи мелькающих в темноте диодов, прекрасно понял, что обнаружил.

Лилья повернула дверной замок, но дверь была заперта. Она отошла назад, разбежалась, насколько позволяло место в коридоре, и изо всех сил ударила дверь ногой. Потом еще раз. Но дверь не поддавалась. И только выстрелив несколько раз по замку, смогла выбить дверь. Ее встретила плотная тишина. Лилья пыталась нащупать на стене выключатель, не сразу поняв, что за дверью висят три тяжелые портьеры. Она отодвинула портьеры, одну за другой, и обвела взглядом полукруглую комнату, одновременно направив пистолет на мужчину, который сидел к ней спиной на стуле, напоминающем старое стоматологическое кресло.

Она крикнула ему, чтобы он медленно встал и поднял руки над головой. Но никакой реакции не последовало. Мужчина был или мертв, или по какой-то причине неспособен ответить. Лилья обошла стул и увидела, что это Фабиан Риск. Отчасти она волновалась из-за того, что он может быть в опасности. А отчасти – из-за того, что он стоит за всем этим. Но она была совершенно не готова увидеть то, что увидела. Его голова была зажата между двумя пластинами и так сильно свернута набок, что от одного вида ее чуть не вырвало.

Положив руку на его вытянутую шею, Ирен убедилась, что у него еще прощупывается пульс. Вероятно, от боли он потерял сознание. Она изо всех сил стала звать Муландера, но прекратила, как только почувствовала, что пластины, сжимающие голову Фабиана, начали слабо вибрировать. Чем бы ни было это странное приспособление, оно вот-вот свернет ему шею.

Ирен засунула пистолет за пояс и стала хватать все подряд, пытаясь помешать вращению. Одной ногой она уперлась в подлокотник кресла. Но ничего сделать ей не удалось, и она явственно ощущала, что кресло продолжает вращаться. От злости она хотела ударить по конструкции, но побоялась принести больше вреда, чем пользы.

Благодаря ее усилиям или по какой-то другой причине, но внезапно жужжание смолкло, весь свет погас, и она легко смогла вернуть всю конструкцию на место. В кромешной тьме дрожащими кончиками пальцев она нащупывала пульс у Фабиана. Ей казалось, что она тонет в потоке вопросов, которые хочет задать.

Сводчатая стена осветилась карманным фонариком, и вскоре она услышала голос Муландера:

– Думаю, я нашел блок предохранителей.

100

Фабиан проснулся с сильной резью в затылке и пульсирующей головной болью. Ему хотелось пить, и он был весь в поту. Попытался сглотнуть, но во рту словно был наждак. Было светло, слишком светло, и он не осмелился открыть глаза. Постарался собраться с мыслями, но в конечном итоге был вынужден признаться самому себе, что понятия не имеет, ни что произошло, ни где он находится.

Он восстановил те последние события, которые сумел запомнить. Как плохое лето побило все рекорды, и как они решили поехать в теплые края. Он, Соня и дети. На Майорку. Точно, Ильетас, вот где он был. В шезлонге у бассейна.