Жертва вторжения

— Обижаешь, — ответил Минц. — А со своей стороны, чтобы унять твой скептицизм, обещаю, что ты будешь первым, кому я дам испытать сон.

— Лев Христофорович, я так понимаю, что ты можешь внушить сон на определенный момент в прошлой жизни. И необязательно, чтобы это был счастливый миг.

— Ты прав, Корнелий, — ответил профессор. — Счастье я обещать не могу. Но могу обещать: во сне ты снова переживешь такой-то день и час своей жизни.

— И мое дело заказать тебе нужный день?

— И нужный час.

— А если я ошибся?

— Если ошибся, то увидишь, чего не желал.

Но Удалову не нужно было счастье. Другая проблема волновала его беспокойный ум.

Минц догадался, что Удалов что-то утаивает от него.

— Зачем тебе понадобился вещий сон?

— Мне нужен сон вещий, чтобы найти вещи, — ответил Удалов. — Когда сделаешь мне укол?

— Не укол, пилюля.

— Еще лучше.

Испытания состоялись через две недели.

Утром.

Минц казался усталым.

— Опять не спал? — спросил Удалов.

— Там же был, то же снил.

— Опять Аллочка Брусилович на набережной у Кремля?

— И глазки как алмазная крошка.

— Лев Христофорович, а не становишься ли ты наркоманом? — спросил Удалов. — Если тебе вновь и вновь хочется испытать чувство счастья, то потом тебе не захочется возвращаться в нашу действительность. И ты увеличишь долю и рехнешься!

— А может, мне хочется остаться там навеки, продлить счастье — от мгновения до вечности?

— Ты обещал, — перебил друга Корнелий, — что дашь первую снотворную пилюлю мне по дружбе. Так ли это? Не передумал ли?

— Говори, какое мгновение в прошлом тебе надо мысленно посетить? Что ты хочешь пережить вновь во всей видимости реализма? Первый поцелуй?

— Нет.

— Неужели тот день, когда тебе на шейку повязали красный галстук?

— Нет.

— Последний экзамен в школе?

Удалов отрицательно покачал головой.

Минц пожал плечами.

— Ты извращенец, — сказал он.

Удалов и это отрицал.

— Тогда говори!

— Три часа ночи восьмого октября сего года.

— Что? — Удивлению Минца не было предела. — Два месяца назад?

— Вот именно.

— Но что же могло произойти?

— Не тереби душу. Мы с тобой взрослые люди и не задаем лишних вопросов. Показывай, как работает твой наркотик!

— Очень просто, — ответил Минц.

Он взял со стола большой будильник с календарем тайваньского производства, продается в универмаге за сто десять рублей. Стекло с циферблата было снято. Затем Лев Христофорович вытащил из мензурки оранжевую пилюлю и положил ее на циферблат. Он бормотал вслух:

— Три часа ночи восьмого октября сего года.

Удалов увидел, что циферблат показывал часы, минуты, а также число, день недели и еще — маленькая стрелочка, самодельная — год от Рождества Христова.

Минц набрал нужную дату и время.

— Теперь подождем, — сказал он, — дай прибору зарядиться.

Они сыграли партию в шахматы, потом Минц угостил соседа чаем. Говорили о событиях последних дней, о разгуле бандитов в масштабе области, об оскудении крокодилов в озере Копенгаген, землетрясении в Гватемале, видах на урожай наркотиков в Золотом треугольнике и даже шансах русского человека Сточасова победить на выборах мэра города Паталипутра на планете того же названия.

Время пролетело незаметно.

Будильник щелкнул и сыграл арию Трубадура.

— Все, — сказал Минц, — заряжена твоя пилюля. Перед сном примешь, и спи спокойно, скоро начнет сниться сон совершенно реалистический, повторяя событие в жизни. И ты получишь свое удовольствие, а какое — не скажешь?

— Получу — скажу, — ответил Удалов, с благодарностью забрал оранжевую пилюлю и пошел к себе.

Пилюлю он спрятал среди рыболовных крючков и блесен, не хотел, чтобы ее увидела Ксения, потому что она обязательно подумает что-то неправильное. Может, решит, что Удалов тайком от нее лечится от неприличной болезни, может, что он стал наркоманом.

День тянулся медленно и неинтересно. Удалов даже лег поспать, чтобы убить его. Но когда проснулся, было все так же сумрачно и снежно.

Ксения почуяла неладное, когда кормила мужа обедом.

— Опять пил? — спросила она.

Подозрение было необоснованным, потому что Удалов пил редко, понемногу и только в хорошей компании. Но ведь надо мужа в чем-то подозревать! Мужья — это опасная категория домашних животных, которые норовят выскочить на лестничную площадку в поисках приключений. Когда-то один итальянский деятель сказал: «Жена Цезаря выше подозрений».

— А что натворил? — спросила Ксения.

— Ничего, — неубедительно ответил Удалов. Подобно любому мужу, Удалов на семейных допросах сразу чувствовал свою вину, даже если ее и не было, и тянуло в чем-нибудь признаться.

— А ты не красней, не бледней, — сказала Ксения. — Вижу по твоему рылу, что оно в пушку.

Удалову захотелось взглянуть в зеркало, хоть он и понимал, что жена говорит в переносном смысле.

Он стал думать о том, как сейчас заснет и тогда сможет решить загадку, которая мучает его уже второй месяц.

Тут по телевизору стали показывать сериал про петербургские тайны, и Ксения отвлеклась. Чужие проблемы казались ей более актуальными.

Удалов же сослался на головную боль, услышал на прощание язвительную реплику супруги: «Знаем-знаем, почему у тебя голову ломит!» — и пошел готовиться ко сну.