Жертва вторжения

Поэтому я бы отнес к области слухов и сплетен историю, случившуюся на острове Крит больше трех тысяч лет назад. Якобы тамошняя царица полюбила белого жертвенного быка, но не духовно, а вполне плотски. То есть возжелала. Но никак она не могла войти с быком в сексуальный контакт — анатомия не позволяла. Она обратилась к изобретателю Дедалу, который скрывался на Крите, изгнанный из Афин за нехорошие дела. Тот проблему позы решил элементарно. Сколотил из дерева корову, обтянул каркас шкурой, а внутри соорудил ложе, на которое царица встала как собачка. Бык увлекся деревянной коровой, оседлал ее, и царице тоже досталось. Родился Минотавр — мальчонка с головой теленка. И почему-то хищник.

Я уверяю со всей ответственностью, что ничего подобного произойти не могло, потому что подавляющее большинство ученых относят быков и женщин к разным видам и даже отрядам млекопитающих. И если Минотавр все же получился, значит, его матерью была настоящая корова. А если он достоверно родился у царицы, значит, его папой был царь Минос или кто-то из охраны.

Так что, прежде чем начать рассказ, я хочу повторить: потомство может получиться только от особей, относящихся к одному и тому же виду. Люди и русалки — две породы одного вида. Вывод ясен.

Все началось с обычного несчастья.

Снова прорвало очистные сооружения Фабрики акварельных красок имени XIII партсъезда. Видно, их не ремонтировали со дня того самого партсъезда.

Река Гусь пошла цветными полосами, и от нее начало дурно пахнуть. Сотни рыб поплыли по ней брюхом вверх. Среди них плыла трехметровая щука, которую даже Иван Грозный поймать не сумел. А к берегу прибило русалку. Русалка чуть шевелила жабрами, которые у русалок располагаются за ушами, и почти не дышала.

Мальчишки, которые бежали из школы в противогазах, увидели почти подохшую русалку, немного покидали в нее камнями, а потом пошли домой. Но тут встретили профессора Минца, который шел гулять на набережную.

— Дядя, дядя! — закричали они. — Наши сети притащили мертвеца.

Профессор Минц не понял детской шутки, побежал к берегу и увидел русалку на последнем издыхании.

Профессор хотел было вызвать «Скорую», чтобы девушку, в которой он не сразу угадал речную жительницу, отвезли в больницу, но на его крики о помощи, разумеется, никто не отозвался, и поэтому профессору пришлось взвалить русалку на плечо и потащить наверх.

К счастью, русалка была некрупной и легкой.

Наверху запыхавшегося Минца встретил его друг Корнелий Удалов.

Он стоял над откосом и с горечью наблюдал экологическую катастрофу.

Зрение Удалова в последнее время стало его подводить, и потому он крикнул Минцу:

— Брось рыбу! Нельзя ее жарить! Она химически отравлена.

— Лучше бы помог, — отозвался Минц.

Удалов понял свою ошибку и помог Минцу поднять русалку на откос, а там положить на лавочку.

На набережной было пустынно, потому что от реки сильно воняло.

— А я думал, сом, — признался Удалов.

— Нет, туристка, — отозвался Лев Христофорович.

— Если туристка, почему голая? — спросил Удалов.

Минц только что сообразил, что волочил наверх голую девушку.

— Какой ужас! — сказал он.

— И волосы зеленоватого оттенка, — сказал Удалов, который неплохо разбирается в экологии. — И жабры за ушами.

Минц принялся снимать пиджак, чтобы накрыть тело.

— Ты еще не догадался? — спросил Корнелий.

— О чем я должен догадаться?

— Ты русалку вытащил.

— Не может быть!

— И что же ты намерен с ней дальше делать?

— B больницу, — сказал Минц, — девушке плохо.

— Не возьмут ее в больницу, — сказал Удалов.

— Но она же может погибнуть!

— Нет у нас ветеринарной лечебницы в городе. Ты же знаешь!

Из этого следует, что Удалов рассматривал русалок как некий вид пресноводных животных. Но, будучи человеком отзывчивым и добрым, он добавил:

— Давай ее домой отнесем, пускай в ванне полежит до окончания экологического бедствия.

Минц тоже понимал, что времени терять нельзя.

Они подхватили обнаженную девушку за плечи и ноги и понесли по Пушкинской улице к своему дому.

Прохожих было немного, а те, которые попадались, понимали, что Минц с Удаловым спасли купальщицу и лучше им не мешать. Спасут — считай, что купальщице повезло, а помрет — меня здесь не было.

Нести было тяжело.

Минц с трудом произнес:

— А я думал, что их больше не водится.

— Редко, — ответил Удалов, — туда, к Архангельску, еще попадаются. А в наши края только случайно заплывают, к озеру Копенгаген.

Тут, к счастью для Минца, который совсем запыхался, русалка открыла зеленые с поволокой туманные глаза и сказала низким голосом:

— Пить! Чистой воды!

— Какое счастье! Она оживает, — сказал Минц. Он боялся, что девушка не переживет этого приключения, а он себе никогда такого не простит.

— А ты идти можешь? — спросил Удалов. — Ножками идти сможешь?

— Я задыхаюсь, — ответила русалка.

— Тут всего сто метров идти, — сказал Удалов. — Потерпи, будь другом.

— Нет, — капризно ответила русалка, — лучше я умру.

Удалов отпустил ноги русалки, но она не хотела идти, поэтому обняла Минца за шею и громко прошептала:

— Дядечка, не оставляйте меня на верную погибель!