Жестокие игры

— О нет! Два часа не могу терять! Нет, нет, нет! — замотал я головой, выставив ладони перед собой. — В двух словах — как мне его заткнуть на пару-тройку дней, а? Чтоб гарантированно?

— Ну что вы как маленький, молодой человек?! — всплеснул руками док и схватил мою медкарту. Но тут же с хлопком бросил ее на стол и встал. — Вы ведете себя… как дитя! С вами просто невозможно работать!

— Вадим Юрьич, золотой вы мой человек! Да я к вам на сутки лягу, и делайте что хотите, хоть опыты ставьте, но не сейчас! Очень прошу — просто усыпите его в моей башке, что ли, крысиного яду ему насыпьте, только чтобы он мне свидание с Мариной не испортил! Ну, хотите, я на колени встану? А?

Я и ответа не ждал, рухнул на колени, попер на дока галопом, молитвенно сложив руки и протирая штанами пол.

Док выскочил из-за стола и ринулся от меня с другой стороны. Я чесал за ним бодро и бил поклоны, умоляя сделать хоть что-нибудь, лишь бы этот чертов двойник при виде Маришки не вышиб меня из тела — мне и нескольких часов хватило, как жив остался еще?!

— Виталий Семёнович! — взревел психиатр. — Я сейчас вызову санитаров!

— И оставите девушку без сладкого? Вы не сможете так поступить с ней! — паясничал я.

От того, что я собирался сказать пигалице, меня плющило и таращило как зайца по весне. И этот дурной адреналин просто из ушей лился, а я загонял дока по кабинету, пока он не упал на диван, тяжело дыша. Я подполз к нему, окончательно прощаясь со штанами, и сложил брови домиком, а потом ткнулся лбом в худые колени этого святого человека.

— До-о-ок…

— Если б я не был совершенно уверен, что вы, Виталий Семёнович, психически адекватны, я бы вас точно в палату для буйных запер, — вздохнул он. — Вы как будто не понимаете, что любое вмешательство в деятельность мозга — это всегда риск! Вы мне предлагаете заблокировать часть вас самого! Последствия могут быть плачевными!

— Вы ювелир, док, я вам верю. Режьте, — я вылупил глаза, давая понять, что готов к глубокому гипнозу.

— Да вернитесь же вы за стол, о господи! — вскочил Юрьич и просеменил столу. Я послушно оказался на стуле напротив, сам ища взглядом его волшебную штучку, при взгляде на которую я уже, по-моему,  рефлекторно впадал в транс…

* * *

Третья лента началась с того, что меня с нее выдернул Павел Владимирович:

— Марина, мне срочно нужна ваша помощь. Необходимо прямо сейчас зайти в директум, я скинул туда вам все необходимое, чтобы  сделать бронь лучшего свободного номера в Президент Плаза для моего коллеги из Канады. Пожалуйста, сообщите мне, как только все уладите, — профессор уже повернулся, чтобы уйти, а я схватилась за ручку двери аудитории, но препод вдруг остановился и как-то странно улыбнулся: — Я рад, что вы сбросили балласт.

И он больше, не задерживаясь, быстрым шагом направился прочь. Я только глазами похлопала, не понимая, о чем речь? Хотя догадка все же мелькнула: ведь это перед его лекцией случилась вся эта утренняя история с Антошкой. Наверное, балласт — это он. И именно о нем проф предупреждал меня, когда говорил, что «он не тот, кто вам нужен» и что-то про ошибку молодости.

Хотя эта ошибка едва не случилась. Если бы не Павел тогда, в клубе, моя глупость стоила бы мне девственности. И если бы только этого… Я бы уже больше не смогла смотреть на Виталю как прежде. Я бы просто больше не посмела. Ведь не шлюха я какая-то спать с одним, а встречаться с другим.

Меня даже как ошпарило от понимания, как близка я была к… ошибке молодости.

— Марин, — услышала до мурашек по сердцу глубокий голос с интимной хрипотцой. А в следующий миг меня прижало к стене сильное жаркое тело, под волосами мгновенно выступила испарина, а внизу живота закрутилась центрифуга, выжимавшая меня в собственные трусы. Я только рот открыла, еще не зная, что сказать, как его тут же заполнил наглый язык, пошло облизавший мой. — Марин… — в самую душу просочился едва слышный шёпот, — нам надо поговорить. Сейчас.

Я замотала головой — сейчас у меня Президент Плаза, какие разговоры? Но стоило встретить открытый взгляд Грома, мне захотелось только одного.

— Виталя? — спросила, хотя знала, что это он — тот, другой, совсем… другой.

— Я… это я… — и словно хотел доказать, снова поцеловал, да так, что у меня трусики намокли. — К черту лекции, я все устрою, пойдем отсюда…

Он схватил меня за руку и потащил к лестнице, но я уперлась:

— Постой! Мне надо срочно кое-что сделать.

— Забрать сумку? — спросил, показывая на дверь аудитории. И, не дождавшись моего ответа, открыл ее, вошел и без всяких там «здрасти» и «можно ли» громко спросил: — Где Хорошиловой вещи?.. Эти? — а через полминуты вышел, повесив рюкзак себе на плечо, и снова схватил меня за руку. — Все, идем!

— Да нет! — я выдернула руку. — Мне надо срочно заказать номер ученому из Канады!

— Где?

— У меня в кабинете… — сказала и… дыхание сорвалось вместе с голосом от его взгляда, изменившегося мгновенно, потемневшего, как небо перед грозой.

Он подошел вплотную и взял мое лицо в ладони, приблизил свое лоб ко лбу и тихо спросил, часто и тяжело дыша:

— У тебя… в кабинете?