Жестокие игры

Прикусил губу, вспоминая, как однажды согласился сломать крылья ангелу. Да, Снежана была ангелом. Даже оголяясь перед уродами в пафосном клубе, она умудрялась излучать свет. Никто и ничто не смогли потушить эту крохотную лампочку на дне ее души. Даже я.

– …Часто размышляю, как бы сложилась наша жизнь, если бы в ту ночь я отверг предложение Чернова и, вместо того чтобы позорно напиться, попробовал решить проблему по-мужски. Возможно, сейчас бы ты была жива и вязала пинетки для нашего трехмесячного сына…

Горло сдавило, во рту пересохло.

– …Сегодня я увидел старушку. Несмотря на мороз, она торговала вязаными варежками и носками. Скупил у нее все. Заплатил даже больше, но бабуля вернула сдачу. Сказала, ей чужого не надо. Представляешь?! Сама в штопаной шали, а лишнего не взяла. Удивительная женщина. Очень напомнила мне тебя. Одному Богу известно, как тебе удалось поднять меня на крохотную зарплату сельской учительницы. А я, бестолковый, бесконечно выпрашивал шоколадки, не задумываясь, что мы еле-еле сводим концы с концами…

Я прикрыл глаза, на несколько минут переносясь в свои первые детские воспоминания, связанные с вечно пьяной матерью и теплыми руками бабушки, успокаивающими маленького испуганного парнишку.

– …Даже в самые трудные минуты ты мечтала, чтобы я вырос хорошим человеком и никогда не бросал своих детей…

Легкая улыбка тронула мои пересохшие губы.

– …Вчера ночью бабушка Снежки была очень тяжелой. Врачи развели руками, когда мы ее привезли. Я отправился в маленькую часовню около больницы, просидев там до рассвета. Представлял, как мы со Снежаной и нашим сыном вернемся в Березки летом и будем уплетать фирменный яблочный пирог на террасе у тети Шуры. Главное, чтобы было к кому возвращаться… Я задремал. А чуть позже дед Егор растолкал меня, сообщив, что состояние старушки стабилизировалось, и опасности для жизни нет. Далее случилось еще одно новогоднее чудо – уснул в одной кровати со своим ребенком и будущей женой…

Холод пробирал до костей, однако я впервые в жизни почувствовал себя живым и бессовестно счастливым.

– …Знаешь, ба, в последнее время мне часто прилетает по морде, но я уже привык, потому что нашел женщину, которая сумела заменить и антисептики, и бинты…

– Дёма?!

Я развернулся, врезаясь взглядом в Снежану, кутавшуюся в тулуп деда Егора.

– Как ты узнала, что я здесь?

– Почувствовала, – пробормотала она, суетливо перебирая пальцами. – С утра Егор Иванович сказал, ты уехал. Я места себе не находила…

– Я ездил в Тверь. Нужно было лично договориться с врачами о переводе твоей бабушки в частную клинику. Там пообещали поставить ее на ноги за неделю. А вообще…

– Что?

– Думала, я брошу своего ребенка и будущую жену?! Хорошего же ты обо мне мнения, Снежка! – стиснул потрясенную девушку в объятиях, сталкивая нас лбами. – Я тебя люблю. А теперь мне не терпится познакомиться с нашим сыном…

  

POV. Снежана

Малыш Святослав удобно расположился на рельефном животе своего отца, пока тот, нескладно напевая колыбельную, пытался его убаюкать.

Я услышала большую часть из того, что говорил Демьян на кладбище. Некрасиво подслушивать – знаю, но иначе не вышло. Он не слишком часто многословен. Я не могла лишить себя возможности раз и навсегда прояснить некоторые спорные моменты. Настало время сжечь багаж из старых обид.

Егор Иванович сегодня остался ночевать в своем доме. Мы с Демкой так вымотались, что желали лишь хорошенько выспаться, однако оживший в сумочке телефон заставил меня подняться с неудобной тахты и выйти в коридор.

Звонила мама.

Набрав полную грудь воздуха, как это бывало перед разговором с ней, я ответила.

– Алло.

– Снежа, дорогая, я только узнала… – запричитала она в трубку.

– Да, бабушка в больнице, но ее жизни ничего не угрожает. Через пару дней мы перевезем ее в частную клинику в Твери.

– Какое несчастье! Какое несчастье…

Повисла неловкая пауза.

– С Новым годом, мам! – собравшись с силами я, наконец, поздравила родственницу.

– И тебя…

Мы опять помолчали.

– Ну ладно, мне пора.

Хотела скорее свернуть разговор, но вдруг услышала:

– Саша меня бросил. Ушел несколько дней назад к какой-то двадцатилетней потаскухе.

– О-о…

– Не надо ничего говорить. Будь счастлива, дочь, и не повторяй моих ошибок! – она отключилась.

Вернувшись в комнату, я застыла на пороге, пригвожденная стрелой умиления – отец и сын спали, обнявшись. Бесстрашный Волкодав беззащитно улыбался во сне, крепко сжимая крохотную растопыренную ладошку ребенка. Святославчик сразу признал в Дёмке своего, будто тот воспитывал его с первых дней.

Бабушка с детства говорила, что волки в природе живут семьями и очень привязаны к волчатам. Стая для волков – это их дом и семья. Они выбирают себе пару на всю жизнь.

Осторожно прикрыв дверь, я зашла в кухню, заварила чай с волшебными травками Егора Ивановича и, наполнив тяжелую керамическую кружку, задумчиво уставилась в окно.

Метель утихла. В камине потрескивал огонь. Одинокие снежинки танцевали в свете дворового фонаря, и на душе установился долгожданный покой. Я находилась дома, в кругу своей семьи, наслаждаясь абсолютной гармонией.