Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя

БИСМАРК (со вздохом). В тот же вечер мы встретились за ужином в ресторане отеля «d’Europe», а шампанское уже пили на втором этаже, в апартаментах Орловых. Открытые окна выходили на море, и Кэтти играла нам Шопена…

КЭТТИ играет Шопена.

ОРЛОВ одной рукой достает из кармана портсигар, ловко открывает его, протягивает БИСМАРКУ и АВТОРУ.

АВТОР. Спасибо, я не курю.

БИСМАРК (Автору). Вас там, по счастью, вообще, не было.

АВТОР. Ну, и пожалуйста! (Обиженно уходит).

БИСМАРК берет у ОРЛОВА две сигары, отщипывает концы, одну отдает Орлову и подносит ему огонь, вторую закуривает сам.

КЭТТИ продолжает играть.

ОРЛОВ. Я слышал, у вашего короля конфликт с парламентом?

БИСМАРК (глядя на Кэтти). Еще какой!

ОРЛОВ. Какой?

БИСМАРК. А то ваша миссия в Берлине не знает!

ОРЛОВ. Ну… Просто хочется услышать из первых рук.

Бисмарк молчит, смотрит на КЭТТИ и слушает музыку.

Говорят, вы там заигрались в демократию. Социалисты захватили большинство в парламенте и блокируют все указы короля…

КЭТТИ так чувственно играет Шопена, что ее тело вибрирует в такт музыке.

БИСМАРК. Я в отпуске, князь… Ваша жена выросла во Франции?

ОРЛОВ. Даже родилась тут. У Трубецких роскошное поместье в Фонтенбло под Парижем.

БИСМАРК. Теперь я понимаю, почему французы поддерживают поляков, бунтующих против России.

ОРЛОВ (изумленно). Почему?

БИСМАРК. Потому что все француженки без ума от эротической музыки этого поляка Шопена…

ОРЛОВ принужденно смеется.

Вы смеетесь, а я считаю: с поляков нужно шкуры снимать! Стоит только дать им поднять голову, как они тут же объединятся с французами, чтобы либо зажать нас, немцев, с двух сторон, либо напасть на Россию. А французские газеты кричат «Польша либерасьон!», «Польша либерасьон!». И француженки, тающие от этого «душки» Шопена, настолько прониклись к «угнетенной» вами нации, что даже Луи Наполеон уже выражает полякам сочувствие. Конечно – в отместку России за войну 14-го года…

ОРЛОВ. Я могу передать вашу позицию нашему канцлеру?

БИСМАРК. Князю Горчакову? Мы с ним познакомились давно, еще во Франкфурте, и с тех пор он считает меня своим учеником.

КЭТТИ продолжает увлеченно играть Шопена.

(негромко, Орлову)

Знаете, дорогой, если у нас вечер польской музыки, то я иду спать.

ОРЛОВ. А вы в каком номере?

БИСМАРК. Я рядом с вами. Гуд найт…

БИСМАРК проходит на авансцену, ложится на лежак, укрывается пледом.

КЭТТИ продолжает играть, рабочие сцены укатывают ее и пианино за кулисы.

ОРЛОВ уходит за ними.

Музыка обрывается, слышен игривый смех КЭТТИ, затем женский стон любовного акта молодоженов.

БИСМАРК накрывается с головой, нервно ворочается.

Страстные стоны КЭТТИ «О, Николя! О!» становятся все громче.

БИСМАРК срывается с постели и направляется в противоположную кулису. В кулисе его встречает АВТОР.

АВТОР. Вы куда?

БИСМАРК. На море.

АВТОР. Ночью?

БИСМАРК уходит.

АВТОР, пожав плечами, ложится на лежак и засыпает.

Затемнение.

Раннее утро… На сцене ОРЛОВ, стоя у жаровни, одной рукой жарит мясо и каштаны. Входят БИСМАРК и КЭТТИ в купальных костюмах. Даже в пышном, с рюшками купальнике 19-го века Кэтти пронизывающе сексуальна и соблазнительна. А Бисмарк в трико – настоящий мачо.

КЭТТИ (Орлову, возбужденно). Николя, мон амур, мы с бароном плавали аж до той скалы! Ой, как пахнет! Что ты готовишь?

ОРЛОВ. Жарю молодую баранину и каштаны…

БИСМАРК и КЭТТИ отходят от ОРЛОВА, садятся на лежак, смотрят в зал.

КЭТТИ. Сегодня замечательное море! Золотое от солнца! Вы знаете, почему всех влюбленных тянет к морю? Я вам открою секрет. Море – это энергия любви! Да, да, солнце это любовь, правильно? Море впитывает эту энергию – вон ее сколько! смотрите! – и отдает влюбленным. Вы согласны?