Жгучая тайная страсть. Личный театр Эдуарда Тополя

ВЕСЕЛИНА. Я – оказалась? Да я вас два года ищу! По всей Сибири! Мне сказали, вас, как врага народа…Но я не верила, я знала, что найду…

ИТКИНД. Ты такая красавица…

ВЕСЕЛИНА. Как вы тут?

ИТКИНД. Хорошо.

ВЕСЕЛИНА. Хорошо? (глядя по сторонам) Тут хорошо?

ИТКИНД. Здесь тайга, много дерева, я могу работать. После смены могу делать Весну…

ВЕСЕЛИНА. Ты так похудел! Ой, как ты похудел! (Достает из-за пазухи кусок хлеба) Вот, возьми! Кушай!

ИТКИНД. Нет, ты что! Это твой…

ВЕСЕЛИНА. У меня еще есть, я получаю по карточке. Спрячь, потом скушаешь…

Следователь свистит.

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Атас! Бригадир!

Иткинд, пряча хлеб за пазуху, отбегает от забора, хватается за пилу. Веселина убегает.

Следователь и Иткинд пилят бревно и оба смотрят за кулису, провожая глазами того, кто там проходит невидимый.

ИТКИНД (прекращая пилить и доставая из-за пазухи кусок хлеба, Следователю). Коллега, идите сюда… (Ломает хлеб пополам)

Следователь подходит к Иткинду, берет у него хлеб.

Оба, оглядываясь, жадно едят.

СЛЕДОВАТЕЛЬ (доев). Везучие вы, сука!

Иткинд смотрит на него изумленно.

Такую бабу отхватил!

ИТКИНД. Ты пили…

СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я пилю. Мы все тут срок пилим. Токо я еще на воле заметил: как красивая русская баба, так обязательно с жидом!

Картина седьмая

Казахстан, Акмолинск, лето 1944 года.

На авансцене песок и нестерпимо яркий солнечный свет. Сбоку столб с раструбом громкоговорителя.

ГОЛОС ЛЕВИТАНА: 13 июля 1944 года в результате пятидневных боёв Войска 3-го Белорусского фронта уничтожили гарнизон немцев, окружённый в городе Вильнюс, и освободили столицу Литовской советской республики от фашистских захватчиков… К западу и юго-западу от города Вильнюс наши войска, развивая наступление, с боями заняли более 250 населённых пунктов… В боях за Вильнюс советские войска уничтожили 8.000 немецких солдат и офицеров. Более 5.000 немцев сложили оружие, сдались в плен и «прокладывают» себе путь на Восток, в лагери для военнопленных. Немецкая армия терпит одно поражение за другим…

Пауза.

Из одной кулисы входит Иткинд, из другой Веселина. Оба в каких-то обносках и тряпках, постаревшие и исхудавшие. Увидев друг друга, замирают на месте.

ВЕСЕЛИНА (издали). Исаак, тебя выпустили?

ИТКИНД. Выгнали. Я такой старый, мне семьдесят три! В лагере им такой не нужен…

ВЕСЕЛИНА (плачет от радости). Боже мой, тебя выпустили живым! Я знала, знала…

ИТКИНД (идет к Веселине, чтобы обнять). Весна моя…

Веселина упредительно поднимает руки.

ВЕСЕЛИНА. Нет! Не подходи! У меня тиф!

ИТКИНД. Что ты придумала? Здесь просто жарко. Это же Казахстан. (Обнимает ее) Веселиночка…

ВЕСЕЛИНА (плача). Теперь ты заразишься. Заболеешь…

ИТКИНД. Я заболею? Я такое прошел! Меня уже никакая зараза не возьмет. Где твоя одежда? Давай сядем. Ты слышала, наши уже освободили Вильно. Наверно, и мою Сморгонь…

Трогая песок на полу, пытаются сесть.

Такой горячий песок! Обжигает руки…

ВЕСЕЛИНА. Твои руки! Ты должен беречь свои руки.

ИТКИНД. А где твои платья, шуба?

Кое-как садятся. Иткинд гладит Веселину по лицу.

У тебя правда жар, ты горишь.

ВЕСЕЛИНА. Я скоро умру…

ИТКИНД. Только не говори эти глупости! Ты не можешь меня оставить. Тут, в этих песках? Нет, мы уедем. Тут нет ни глины, ни дерева! Я не могу тут работать. Мы поедем в Москву…

ВЕСЕЛИНА. А сказать тебе правду?

ИТКИНД. Я знаю твою правду.

ВЕСЕЛИНА. Знаешь?

ИТКИНД. У тебя нет и не было никакой карточки. Ты продала шубу, валенки, платок – все продала, чтобы каждый день бросать мне хлеб через забор. Сначала в Сибири…

ВЕСЕЛИНА (перебив). Откуда ты знаешь?

ИТКИНД. А потом тут, в Казахстане. И пошла уборщицей мыть полы. (Берет ее руки, поднимает голову к небу) Боттичелли, ты видишь? Борух Ата Адойной! Вот, этими руками моя Симонетта моет сортиры, чтобы кормить меня.

ВЕСЕЛИНА. Но, слава Господу, ты жив, ты выжил. Теперь я могу отдохнуть…

Веселина без сил склоняется на колени Иткинда.

ИТКИНД. Только не умирай. Не умирай!