Жил-был Генка

Ученье – свет, а не ученье – тьма. О! и тут тоже образность условий по греху и святости! Во всех направлениях можно увидеть мудрые основы и не очень мудрые, но непременно они предоставлены за тем, чтобы человек познавал их предлежащие пробуждения не ради забавы или страдания. Тут и заложена их непременная сущность от Божественных свойств, определяющих возможности века земного и Века небесного. Познавай. Ищи. И откроется воля Бога простым прибытком, но могущественным!

Проект учёбы раскрывается забавно, чудн'o, а и тут Генка предоставлен самому себе. Никто не насилует стремительные усердия! Уроки на его совести! Перемена. Ура! Домой! Бросил ранец на диван, схватил пышку и бегом к Серёге. Вместе идут на озеро купаться. Ещё тепло, хотя и осень. Лето не торопится уходить, оно пока дышит и разливает себя везде. С неба стекает тихий свет не меркнувшего солнца, а под ногами сверкает сиреневая вода. Манит её простор в объятия, и оба прыгают в неё со смехом, разбрызгивая вокруг ребячье озорство.

Святое озеро. Его вода смывает не только грязь с тела, она омывает душу. По преданию тут когда-то стояла деревня и церковь, а потом… Потом наказание и вода потопила мир небольшой деревушки… В определённые же дни, может в полнолуния, вода становится слишком прозрачной и слышится далёкий колокольный звон… Кто видел, тому страшно, а кто не видел, тому смешно, но тайна всегда притягивает человека, но не всегда себя проявляет правильно.

Уплывают мгновения, скачут года. И не видать пока печали, и смысл не терзает своим наветом на глубине страданий, слёз и печали. Живёшь и ладно. А что будет потом – неважно. Детство даёт преимущества – не размышлять о скорбях и неприятностях, объявляющихся на дороге идущего вперёд. Мудрость ниспускается позднее, житейская мудрость, когда уже зришь неполадки, страсти, боли, старость, тогда вдруг невольно задумываешься о смысле бытия, о личном досуге. И уже сыплется страх Оттуда…

Все эти неумеренности стекают в душу постепенно, неторопливо и ранят не сразу. Тихо и точно калечат суммирующимися грехами, а святость эти свойства позволяет засвидетельствовать внутри размышлением, а порою и недомыслием. То есть, человек или живёт отвратительно или принимает решения отвратительные. Кому, что отписано, тот то и обязательно проживёт, но чужое не возьмёт на себя, не сумеет взять, так как каждому личное и подано так же Оттуда.

А отчего так быстро бежит время, Генкино время? Оттого что оно уже не имеет ценности для него… Идея совершенно в другой субъективности. В какой же именно? О, этот ответ ищи не на этой странице! Вот уже и любовь посетила.

Вон та девчонка с коротенькими косичками ему нравится! Он смотрит на неё с удивлением и жадностью. Ведь и раньше видел, но сегодня почему-то она ближе, чем вчера… Что случилось? Сидели за партой, смеялись, стремились к чему-то и вдруг… Что, что вдруг произошло? Когда себя осияла госпожа, а не рабыня – любовь?!

Когда-то, когда-то… Явилась, и защемило приятностью сердце. Нет, пока ещё не по-настоящему, но приятно ведь. И сама эта приятность какая-то влажная, влекущая и желанная! Приятно кому? Телу, конечно! И что же тут такого невероятного?

Видимо, что-то имеется, коли тянется плоть за плотью, выискивая полезное и желанное, пусть само полезное и желанное непонятное, но ведь оно есть, оно нагнетает, угнетает и выводит за рамки, кои не постигнуть. А душа-то порхает где-то не здесь, а где же? Там…

Эти чёрные искры истомлённых глаз глядят весьма смело и очень откровенно. Он знает, чего им надо. И он даст, даст, даст им желанное! Напитает нрав этой симпатичной и доступной девчонки! Полюбит на всю катушку! Впервые, но страстью, на порывах крови! А от воинственной кровушки, как известно не рождается должный покой или мудрая последовательность.

Ну и пусть! тело тоже надо накормить по особенному настроению и воодушевлению, оно таким составом сложено ведь для какой-то узаконенной надобности! Душе, как говорится принимать душевное, духу – духовное, а телу – телесное!

Не человек поставил себя на путь преодолений, а Бог. Он и решает грамматику слов и идей, а человек лишь впитывает всё, как губка! Это необходимо, хотя и приносит неудобства порой и ломку в организм, но это ведёт всегда на вершину благ! А сами блага не на земле, нет, они на небесах! От земли – земное, а от неба – небесное! Всему черёд и порядок!

Первые поцелуи, первые познания. Всё это по отдельности и всё вместе даёт Генке не одухотворённость в добытом чувстве, а преизбыток некой зависимости – плоть от плоти. Но и такие, такие итоги тоже, тоже нужно преодолеть своими жаждами и личными беспокойствами.

Жизнь, её всегдашняя и неизменная условность, измеряется приобретаемой вульгарностью, постоянными выпивками с друзьями, с девчонками и даже с родителями во время не праздничных, но каждодневных обедов.

Друзья говорят:

– Это круто!