Жилец. Смерть играет

— Недостает связующего звена, — твердил Маллет, — а оно где-то здесь. Я должен сам его найти.

Съев в одиночестве свой ленч, он вернулся уже с более довольным видом. Сержант встретил его на лестнице.

— Я как раз иду… — начал он с победным видом.

— Вы можете мне сказать, — бесцеремонно перебил его инспектор, — где сейчас можно найти Крэбтри?

— Да. Он нанялся на работу к оптовому торговцу фруктами на Ковент-Гарден

[17].

— Спасибо. Так куда вы говорите направляетесь?

— На Боу-стрит [18].

— Тогда я пойду с вами.

В начале Боу-стрит Франт показал, где искать нужный фруктовый магазин, и они расстались. Когда Маллет на тротуаре возле магазина увидел Крэбтри, на его голове возвышались ящики с апельсинами. Крэбтри кисло посмотрел на инспектора, явно его узнав.

— Что на этот раз? — буркнул он.

— Всего один вопрос, — добродушно проговорил Маллет. — Вам не обязательно прерывать вашу работу, чтобы на него ответить.

Тогда отойдите с дороги! И Крэбтри двинулся со своей ношей к стоявшему в некотором удалении фургону.

Маллет подстроился под его шаг, как будто разговор при таких обстоятельствах был самой обычной вещью на свете.

— Вспомните, — попросил он, — работая у мистера Джеймса, вы когда-нибудь видели его с зонтиком?

— Нет!

Ящики с апельсинами с грохотом встали в фургон, словно в подтверждение сказанного.

— Ага, так я и думал. Просто хотел убедиться. Всего хорошего!

Крэбтри почесал голову, теперь освободившуюся от ящиков с апельсинами, и громко произнес несколько непечатных выражений, из которых его друзья абсолютно правильно поняли, что он не на шутку удивлен.

А Маллет тем временем со всех ног спешил на Брамстонз-Инн — к единственному из концернов Баллантайна, расположенному отдельно за пределами конторы «Двенадцати апостолов». По прямой это было не очень далеко от Ковент-Гарден. Для многих пеших лондонцев это была, как правило, скучная и утомительная прогулка, сопровождающаяся исследованием тупиков и тщетными призывами к прохожим показать дорогу, которые неизменно оказываются «не местными». Но инспектору ничто не доставляло такого удовольствия, как пробираться вооруженным надежными знаниями через Лондон. Его книга «Сорок два пеших маршрута из Олд-Бейли в Скотленд-Ярд» считалась малой классикой в полицейской литературе, так что он преодолел это расстояние достаточно быстро. Его путь пролегал по Кингнз-уэй, через такие приятные места, как Линкольнз-Инн-Филдз, Олд-сквер на Чансери-Лейн, и под аркой, над которой, как говорят, Бен Джонсон трудился в качестве каменщика. Потом он попал в переплетение узких улочек, расположенных между Флит-стрит и Холборном. В этом районе находились огромные типографии, поэтому его извилистые пути были запружены газетными фургонами и подводами. Он шел мимо спрятанных в дальних уголках застенчивых маленьких шашлычных, облюбованных журналистами, мимо домов, где история творилась, а не только писалась, мимо безусловно последних в Центральном Лондоне садоводческих домиков. Где-то к востоку от Феттер-Лейн инспектор резко свернул в проулок справа, юркнул под нос запряженной в повозку лошади в складских воротах, направил двух заблудившихся американцев на Каф-сквер, потом повернул налево в переулок, который казался не более чем щелью в стене, снова взял вправо и, наконец, оказался перед небольшим рядом домов начала георгианской эпохи на Брамстонз-Инн. Топографы и историки не в состоянии сказать наверняка, существует ли какая-то доподлинная связь между иннами и тем сэром Джоном Брамстоном, который был главным судьей при Карле I. На заре своей жизни они являлись, как говорят некоторые, «Канцлерскими иннами» [19]— бедными родственниками состоятельных и процветающих «Судебных иннов» [20]. Но главное здание и часовня здесь были давным-давно снесены, а если в сумрачных залах и на обветшалых лестницах еще и сохранялся аромат юриспруденции, то лишь благодаря двум адвокатским конторам с не слишком хорошей репутацией. Теперь тут находились в основном какие-то малопонятные благотворительные общества, мелкие профессиональные объединения и сомнительные фирмы, такие, как этот «Англо-голландский каучуковый и общеторговый синдикат», куда и направлялся Маллет.

На дверях одного из четырех домов в этом ряду все еще было различимо его название, выведенное черной краской на грязно-желтом фоне. Конторы помещались на четвертом этаже. Из пыльных окон было вывешено объявление, гласившее: «Эти замечательные помещения сдаются в аренду. Обращайтесь к смотрителю».

Инспектор постучал. На его стук явился плохо выбритый человек с красными подозрительными глазами и одетый в какую-то рвань.

— Полиция? — недовольно пробурчал он, когда инспектор объяснил, что ему требуется. — К нам уже приходили. Ничего не нашли.

— И все-таки я хотел бы посмотреть, если вы не возражаете, — возразил Маллет.