Жилой комплекс «Курицын»

Мужики слово в слово рассказали историю о работящем пареньке из соседних домов, который захотел подзаработать и в одиночку пошёл ломать кувалдой печную трубу, и ведь никто его об этом не просил.

– А где он кувалду взял?

– А она вот тут стояла. У нас не запирается…

К этому времени оба Ямова успели подползти на расстояние слуха.

– Значит, так. Стройку закрываем. Чтоб ни души не было, ясно? И без команды не соваться даже, – скомандовал Саша.

Ямовы покорно кивнули. Тут Саша вспомнил, что младшего Ямова он видит первый раз в жизни.

– А ты, вообще, что тут делаешь?

– Ну, я типа как мастер.

– А что ты говорил, что у этого условка? – Саша показал на старшего.

– Да, у меня условный срок, – дрогнувшим голосом сказал Ямов-старший.

Саша решил не развивать эту тему при Татьяне. К тому же за разговорами о сроках он вспомнил о том, чего до сих пор не сделал – не позвонил шефу. И, пожалуй, пора пообщаться с адвокатом.

– Всех выгнать, всё закрыть, – бросил он на прощание, – быть на телефонах!

– А кто в больницу поедет всё узнать? – спросила Татьяна. Казалось, она единственная заботилась о судьбе пострадавшего парня.

– Я съезжу, – пообещал старший Ямов.

Конечно, Сашу озадачило сочувствие Татьяны и её содействие. Понимая, что всё происходящее не её дело, он подсознательно был благодарен ей за поддержку. Всё-таки не один на один с бедой. Но и до бесконечности пользоваться её удобным присутствием ему не позволяла совесть.

– Ты извини, что я тебя затаскал по своим… – начал он, сев в машину.

– Да ничего, я просто свободна сегодня. Алёна скинула телефон адвоката. Говорит, он очень хороший.

– Мне позвонить надо, – вспомнил Саша, – ты сиди, грейся, я сейчас. – И вышел из машины.

Оказалось, шеф уже был в курсе событий.

– Главное, никто не должен сесть, ты понял? Денег не жалеть!

Шеф уточнял детали, а Саша улучил момент, чтобы спросить о том, что его больше всего волновало:

– Я одного не понимаю – зачем нам Ямов? Он куда ни влезет – везде обязательно беда! Мне сегодня его брат сказал, что он… (это место Саша постарался подать наиболее эффектно) уголовник!

– Ты уголовников не трогай! Я тоже уголовник, – ответил шеф. – Ямов нас немного на деньги посадил, ты сам знаешь. Пусть отрабатывает.

Этот козырь шефа Саша пока так и не научился крыть.

«Повезло»

Адвокат, добытый через Танину Алёну, согласился принять Сашу в девять вечера. Саша гадал про себя, какой гонорар нужно будет отвалить за такую клиентоориентированность. Раньше с адвокатами ему дела иметь не приходилось.

Адвокатский офис был необычен. Какое странное место, подумал Саша, почему мы входим через балкон? Маленькие комнатки перетекали одна в другую узкими коридорчиками. Низкие потолки, стены в бабушкиных обоях. Тусклые люстры советских времён с убогими плафонами, на которых из пяти лампочек горели по две, и те скорее по привычке, чем ради экономии.

Наконец Саша с Таней добрались до комнаты, которая больше других была похожа на кабинет. В ней оказались стол с бумагами и мягкие кресла из гарнитура перестроечного периода. Такая мебель где-нибудь в восемьдесят девятом была пределом мечтаний пролетарской семьи, а теперь страшно представить, как бы она смотрелась при ярком освещении. Саша вспомнил название гарнитура: «Садко». По одной стороне комнаты располагалась стенка польского производства. Матовая, стильная, отметил Саша, как у бабушки, а не пошлая глянцевая, как у тёти Гали.

Из узкого коридора появился хозяин, предложил располагаться и снова исчез, не успев запомниться.

– Я поняла, это же квартира! Малогабаритка… – прошептала Татьяна. Она всё ещё по непонятной причине не покинула Сашу, хотя успела смотаться до садика и куда-то пристроить ребёнка.

– Не хватает ковра на стене, – ответил Саша.

– Ямова ещё не хватает, где он?

– Обещал быть.

В коридоре погас свет и хлопнула дверь. На пороге возник хозяин, проводя тонкой расчёской по седому пробору.

– Здравствуйте! – Он спрятал расчёску в жилетный карман, прошёл мимо польской стенки, по пути выудил из кармана какой-то флакон и убрал его в шкаф. На секунду из открытой дверцы пахнуло чем-то лекарственным.

«Боже, это жидкость для полоскания рта?» – подумал Саша. Полумрак позволил Татьяне расширить глаза и скорчить деланое удивление.

Адвокат занял своё рабочее место и включил старую настольную лампу с перекрученным проводом. И вдруг его образ сложился. Этот странный человек за смешным столом теперь потерял всякую комичность и смотрелся даже немного пугающе. Ни дать ни взять – жрец Фемиды, зубр юриспруденции старой закалки в своём логове. Хозяин протянул посетителям визитные карточки. «Борис Семёнович Левин» значилось на них.

– Ну-с, рассказывайте, – сказал он, открывая новую картонную папку и кладя в неё лист писчей бумаги.

Саша с Таней за пять минут управились с рассказом, причём Саша несколько раз брался за Танин локоть, когда она особенно метко прикладывала Ямова крепким словцом.

– Это тот самый Ямов, знаменитый? – спросил Борис Семёнович. – Он придёт?

Саша с Таней не успели уточнить, чем это Ямов знаменит, как с балкона явился он сам и скромно сел.