Жить дальше. Автобиография

Обычно в таких случаях на тело актера крепятся мешочки с бутафорской кровью, они подшиваются под одежду или в волосы, и нажатием кнопки имитируется выстрел и разливается кровь. С Андреем решили такую штуку не проделывать, просто сняли два дубля – первый, как Никоненко его подбрасывает и ловит, и второй – как ребенок у него на руках обмякает. Но я все равно не стала смотреть на это, ушла. И вот мы все это сняли, выдохнули, но вдруг режиссер говорит: «Я придумал еще одну сцену». Неужели, думаю, опять про войну и снова Андрею надо будет бегать между взрывами? Оказалось, наоборот. Юрий Кара говорит: «Я так проникся к Андрюхе, что решил не убивать его героя. Посмотрев сцену, которую мы только что сняли, зритель будет думать, что ребенок погиб и спас тем самым жизнь отцу. Но в финале картины, когда герой Никоненко приедет домой, к нему выбежит пацан с забинтованной головой. И зритель поймет, что мальчик жив, а пуля прошла рикошетом». И мне это очень понравилось. Начали готовиться к съемке. Гримеры говорят: «Мы не умеем правильно бинтовать голову, нужно где-то найти медработника, потому что это сложное дело, специально учиться надо». Я говорю: «Не нужен медработник, я умею, сейчас все сделаю». И забинтовала голову Андрея. Гримеры намазали повязку искусственной «кровью» – получилось очень правдоподобно. Герой остался жив, чем всех несказанно порадовал.

Когда Андрею было 10 лет, его пригласили на прослушивание. На этот раз продюсеров интересовала не я, а мой сын. Кастинг проводился на участие в новом мюзикле, который тогда только запускался. Мюзикл, поставленный по роману Вениамина Каверина «Два капитана», назывался «Норд-Ост». Андрей никогда профессионально не пел, но, узнав про возможность поучаствовать в мюзикле, почему-то согласился. В проект набирали большую труппу – там было много детских ролей, и поскольку предполагалось давать спектакли каждый день, нужны были сменные артисты. Набирали больше 30 участников разных возрастов и потом еще дополняли детскую труппу по мере того, как старшие вырастали из своих ролей.

Задача была непростая. Продюсеры прослушали очень много поющих детей из эстрадных студий. Но им мало кто подходил. Андрея попросили спеть и сыграть этюды. То есть он должен был изобразить что-то, а взрослые, его прослушивавшие, должны была угадать, что он делает. Андрей придумал лепить снежную бабу и насмешил этим всех до колик. А потом еще принялся бросаться в жюри воображаемыми снежками. Еще он прочел стихи, которые тоже всем понравились, а потом рассказал, что у него есть кое-какой опыт работы – и про рекламу рассказал, и про фильмы, и про работу в озвучке. Как раз незадолго до этого на экраны вышел фильм «Проклятый путь» с Томом Хэнксом, и там Андрюша озвучил одного из главных героев. Еще он работал над фильмом «Анна и король», его голосом говорил сын героини Джоди Фостер. Фильмы были на слуху, его сразу вспомнили, и это был большой плюс – навык Андрея управляться с липсингом (уметь сказать так, чтобы его слова попадали в движение губ героев на экране) показался продюсерам полезным.

Выручило и наличие у Андрея музыкального слуха, поскольку петь в мюзикле, конечно же, пришлось. Со слухом у мальчика было все в порядке с детства. Когда Андрюше было шесть лет, я даже подумывала отдать его в музыкальную школу. Спросила: «Не хочешь ли заняться музыкой? Может, выберешь себе инструмент? Я вот, например, играла в детстве на скрипке». Он только отшутился: «Ты мне еще бальные танцы предложи!» И вспомнив, с какой неохотой я в его возрасте занималась игрой на скрипке, больше этот вопрос не поднимала.

Когда Андрея взяли в детскую труппу мюзикла, стало понятно, что у педагога, который этим занимается, не очень получается работать с детьми – его не слушались. Человек явно был не на своем месте. И я предложила продюсерам рассмотреть другой вариант. Мой хороший друг Владимир Стуканов (тот самый, с которым я вела дискотеку в тот день, когда у меня умерла бабушка) создал в Москве одну из лучших детских театральных студий. Он служил в музыкальном театре «Экспромт», то есть работа актера ему была знакома не понаслышке, и при этом отлично управлялся с детьми как руководитель студии. В его студии были прекрасные дети, он воспитывал из них актеров-профессионалов, но при этом (что немаловажно) не травмировал им психику. Мы все знаем массу примеров, когда ребенок прекрасно играет в кино, но потом, повзрослев, спивается или опускается на дно, потому что режиссер выжал из него все соки, а о сохранности психического здоровья не позаботился. С детьми, которые занимались у Стуканова, этого не происходило. Конечно, они шалили, это же дети, но очень его уважали, там была доброжелательная атмосфера, но строгая дисциплина.