Жить надо !

Знаете, иногда для моей работы, для моих личных дел мне нужно становиться в позицию вещи, сознательно. В последнее время это для меня всегда заканчивается очень плохо, либо в физическом, либо в психологическом смысле, либо в интеллектуальном. Но я прекрасно понимаю, что человек не получится, если он сначала не подвергнется давлению, не сформируется. Все равно человек должен быть сделан, а потом он может раскрыться и стать пространством. А делается он вот как. Стучатся друг о друга вещи. Чтобы сделать любую вещь, нужно с помощью инструмента воздействовать на материю и придавать ей соответствующую форму. Чтобы сделать человека, социуму тоже нужно воздействовать на этот растущий организм и придавать ему форму человека. Но эта форма великолепна. Опять цитирую Шекспира: _Что за величественное создание - человек_. Потому, что в этой форме есть все, чтобы совершить шаг к полному бытию. Я очень люблю Шекспира как автора, поэта, драматурга. Но именно когда я заговорил о пространстве, начали всплывать цитаты, цитаты, цитаты из Шекспира, потому что когда смотришь так на это, то открывается совсем другой смысл, так же, как открывается смысл изречения Лао Цзы _Великий квадрат не имеет углов_, так же, как открывается любой другой смысл. _Идущий впереди меня идет позади меня_ и наоборот, _Идущий позади меня идет впереди меня_. Все эти _до того_ мистифицируемые вещи открываются в полноте своего объема, и жизнь открывается. она перестает быть вещью, над которой нужно постоянно мучиться. Делать жизнь... Да не надо ее делать. Делая ее, мы умираем. А не делая ее, мы живем. Когда мой Мастер говорил: чистый - мертвый, грязный - живой, он же не имел в виду, что не надо мыться. Когда мы говорим: _совершенство - это смерть_, с точки зрения вещи - это один смысл, с точки зрения пространства смерть - это и есть совершенство, когда ты умираешь как вещь и рождаешься как пространство.На языке вещей говорить об этом очень опасно. Тут нужно петь зикры, сочинять притчи, писать стихи.

Несравненный и единственный Насреддин жил так. Не зря все серьезные эзотерики всего мира признают его духовный подвиг самым высоким. Высочайшим. Даже если реального такого воплощения не было, то само создание этого образа - это величайшее прозрение, глубочайшая истина.

Он был веселым человеком. Он играл в этом мире вещей как хотел. Он был Богом, играющим Богом, смеющимся Богом. Он был Богом - не вещью. Каждый из нас может быть Богом, в каждом из нас есть Бог, но его нужно выпустить. Для этого нужно просто перестать быть вещью. Это очень трудно реально осуществить, потому что прежде всего нужно выиграть поединок с сознанием. Не уничтожить сознание, а стать его хозяином. У него же есть хозяин - это вы.

Вы представляете, когда такая потрясающая штуковина, как человеческая форма, не имеет хозяина. Если пользоваться образом Гурджиева, великолепная лошадь, великолепная повозка и несется неизвестно куда, неизвестно почему. Быстро найдется тот, кто приберет это к рукам. Или лошадь решит, что она главная. И начнет тащить повозку куда-нибудь на луга, на травке поиграть. А от повозки отцепиться не может. Хорошо все сделано. Если бы сознание могло отделиться... Это фикс-идея сознания отделиться и жить самостоятельно, вне тела и без всякой психоэнергетики. Почитайте, сколько заумных, мудрых и умных книг написано о мечте сознания. Если бы их авторы понимали, о чем они пишут. О мечте сознания существовать отдельно, потому что все ему мешает. Конечно, мешает. Ведь когда часть целого возомнила себя целым, естественно, все остальное начинает мешать. Когда форма возомнила себя содержанием... то кувшин будет вздрагивать, когда в него что-то будут наливать.

Но когда хозяин, т.е. субъект, есть, тогда открывается потрясающая красота, и тогда снова слышишь слова Шекспира: _Какое великолепное изделие человек_. Есть прекрасный подстрочник, сделанный Морозовым. Там переведено на том языке, на котором говорил Шекспир. У него сочные образы. И когда вспоминаешь фразу Гамлета: _Время вывихнуто. О, какое проклятое несчастье, что я рожден вправить этот вывих_, то с точки зрения вещи - это просто художественный образ. Можно писать тома, диссертации защищать на тему, что же он хотел этим сказать. Интерпретировать. А с точки зрения пространственного восприятия тут нечего интерпретировать. Это буквально сказано. Вот откуда иллюзия - от искусства интерпретации. Вот почему многие знания - многие печали. И если это знание такого рода, то расстояние между мной и реальностью все время увеличивается. Потому, что интерпретация на интерпретацию... Где же то, что интерпретации не поддается? Где реальность как таковая?