Житие Марии Египетской

И сказал Зосима Преподобной: «Госпожа моя, скажи, сколько лет прошло с тех пор, как водворилась ты в этой пустыне?» Она отвечала: «Думаю, что прошло около сорока семи лет, как я вышла из Святого Града». Зосима же сказал ей: «Что ты здесь находишь себе в пищу, госпоже моя?» Она сказала: «Перейдя Иордан, я принесла себе полтора хлеба, которые постепенно высохли и окаменели. Помалу вкушая их, я жила много лет». Зосима сказал: «Как же без воды пробыла ты столько лет? Неужели ты не претерпевала никакой беды от внезапного расслабления?» Она же отвечала: «О, авва Зосима, ты меня спросил о том, о чем я трепещу тебе отвечать, потому что, если вспомню все те напасти, от которых я пострадала, если вспомню те помышления лютые, которые столько причинили мне бед, боюсь, как бы они снова не оскорбили меня. Поверь мне, Авва, что я пробыла в этой пустыне шестнадцать лет, борясь с моими безумными похотями, как с лютыми зверьми! Ибо, когда начинала вкушать пищу, тотчас хотелось мне мяса и рыбы, которые имела я во Египте, хотелось мне и любимого мною вина: ведь я много пила вина, когда была в мире. Здесь же, даже не имея возможности воды испить, я была палима лютою жаждою, которую мне было ужасно тяжело терпеть. Бывало мне и

желание любострастных песен, очень смущавшее меня и соблазнявшее петь песни бесовские, к которым я привыкла, будучи в мире. Но я тотчас, обливая себя слезами и с верою бия себя в грудь, воспоминала обеты, которые я сотворила, входя в пустыню сию. Мысленно же припадала к иконе Пречистой Богородицы, Споручницы моей, и у подножия Ея плакалась, прося отогнать от меня помышления, терзающие окаянную душу мою. По долгом же плаче и усердном биении себя в грудь наставала для меня великая тишина. Как же, Авва, исповедаю я тебе свои помышления, толкавшие меня на грех? Они, как огонь, разгорались в окаянном сердце моем и отовсюду всю опаляли меня, принуждая ко греху

! Когда же такое помышление приходило ко мне, я повергала себя на землю, представляя (мня), что Сама Споручница стоит и истязует меня как преступницу, показывая мне муку за мое преступление. И не вставала я, поверженная на землю, ночь и день, пока снова сладкий свет не осиявал меня и не прогонял смущавшие меня помыслы. Я непрестанно возводила очи мои к Споручнице моей, прося от Нея помощи, и воистину имела Ее Помощницей и Споспешницей к покаянию. Так я скончала семнадцать лет, тьмами принимая беды,

с тех пор же до нынешнего дня Помощница моя Богородица во всем и на все руководит меня».

Сказал же Зосима к ней: «С той поры разве не требовались тебе больше пища и одежда?» Она же отвечала: «Хлебы те, как я уже тебе сказала, кончились у меня по прошествии семнадцати лет, а потом я питалась травой, растущей в этой пустыне. Одежда моя, в которую я была одета, переходя Иордан, от ветхости истлела. Я много и тяжко страдала от зимней стужи и от летнего зноя, опаляемая солнцем или трясущаяся от мороза. Так много раз, падши на землю, долго лежала как бы бездушная и недвижимая. Многократно боролась я с многоразличными напастями и бедами. И с тех пор даже до ныне Сила Божия многообразная и душу мою грешную, и тело унылое соблюла! И помышляя только о том, от какого зла избавил меня Господь

, приобрела я неоскудевающую пищу – надежду спасения моего. Ибо питаюсь и покрываюсь глаголом Божиим, содержащим все! Ибо не о хлебе едином жив будет человек. И: елицы не имяху покрова, в камение облекошася, елико их совлечеся греховнаго одеяния!»