Жития радикальных святых: Кирилл Белозерский, Нил Сорский, Михаил Новоселов

В начале 1924 года скрывающийся от советской власти Новоселов посвятит теме Филадельфийской церкви целый трактат (10-е «письмо к друзьям»). Это писалось в обстановке нервозности, связанной с колебаниями патриарха Тихона, который слишком поддавался влиянию своего окружения, и, при всей личной симпатии, не вызывал доверия к своей твердости. В 1924 году главным требованием к Тихону со стороны ГПУ было его вступление в общение с обновленческим протопресвитером Владимиром Красницким, недавним палачом Петроградского митрополита Вениамина (главным лжесвидетелем обвинения на его процессе в 1922 году) и очевидного даже не еретика, а безбожника. Власти требовали включения Красницкого в высшие органы церковного управления. В мае 1924 года патриарх Тихон примет это условие под угрозой ареста всех архиереев. Почти случайно митрополит Казанский Кирилл (Смирнов), оказавшись в нужное время в нужном месте, успеет его переубедить вошедшим в историю контраргументом: «Ваше Святейшество, о нас, архиереях, не думайте. Мы теперь только и годны на тюрьмы…»

Когда лучшие из архиереев старого поставления были «только и годны на тюрьмы», на их место промыслом Божиим были вызваны люди совершенно иной складки, и Новоселов был среди них первым. Когда патриарх Тихон решался внести на евхаристический пир в чертоге небесного Царствия тарелку кала, Новоселов в нескольких «письмах к друзьям» объясняет на святоотеческих примерах, почему, как и когда нужно отделяться от патриарха, и как при этом сохранить церковную организацию. В отличие от Кирилла Казанского, он не мог прямо влиять на Тихона, но зато на паству он влиять мог.

В 1924 году тревога, к счастью, оказалась учебной. Отработанные навыки потребовались чуть позже, после смерти патриарха Тихона (1925) – при разрыве с фактическим главой церковной организации митрополитом Сергием (Страгородским) в 1927–1928 годах. В написанных весной 1928 года «Ответах востязующим» (то есть спрашивающим) Новоселов собирает по нескольку библейских или святоотеческих цитат на каждое стандартное возражение сергиан. Ответ на вопрос XXI «Чего вы ожидаете в будущем?» начинается с цитат из Апокалипсиса (3, 4-10): «…И Ангелу Филадельфийской Церкви напиши: знаю твои дела, ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего. Поелику ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушений, которая приидет на вселенную, чтобы испытать живущих на земле».

Герман

Бывает, что очень кратковременное явление оказывает очень сильное воздействие на ход истории, но потом исчезает, оставаясь трудноуловимым для историков будущего. В истории предреволюционной российской Церкви таким явлением оказалась Свято-Смоленская Зосимова пустынь – возобновленная в качестве филиала Троице-Сергиевой лавры около 1896 года и окончательно закрытая большевиками в 1923-м (официально же пустынь с 1920 года считалась сельскохозяйственной артелью). Этот монастырь, первоначально основанный в 1680-х годах схимонахом Троице-Сергиевой лавры Зосимой под городом Александровом (ныне во Владимирской области, недалеко от станции Арсаки), запустел уже вскоре после его смерти. В 1890-е годы он обрел новую жизнь, вновь от лаврских монахов, а построенный тогда большой храм в честь Смоленской иконы Божией Матери дал ему новое имя.

В начале ХХ века Зосимова пустынь прославилась двумя старцами – Германом (Гомзиным; 1844–1923) и его учеником Алексием (Соловьевым; 1846–1928). Герман предсказал закрытие пустыни вскоре после его смерти. Алексий доживал последние годы у своей духовной дочери в Сергиевом Посаде. Он успел отрицательно отреагировать на отделения от митрополита Сергия (Страгородского), но в 1928 году процесс разделения Российской церкви на сергиан и истинно-православных был только в самом начале. Даже Новоселов тогда надеялся на кратковременность разделения и не настаивал на его обязательности. Так бы оно и вышло, если бы не дальнейшие действия Сергия по углублению раскола (вплоть до того, что Сергий своим указом 1929 года приравняет отделившихся от него к неправославным и постановит лишать их даже православного погребения). Именно такими действиями Сергия сергианство затвердевало в отдельную конфессию со своей особой от традиционного православия верой.

При выборах патриарха в 1917 году собор поручил старцу Алексию вытащить жребий с одним из трех имен кандидатов, определенных голосованием, и он выбрал Тихона, голосов за которого было меньше всего (а большинство голосов получил Антоний (Храповицкий), что косвенно говорит о перспективах рассмотрения на соборе вопроса об имяславии; мы к этому еще вернемся).