Жития радикальных святых: Кирилл Белозерский, Нил Сорский, Михаил Новоселов

Все 1490-е годы Иван III прекрасно знал о деятельности жидовствующих в его ближайшем окружении, но не считал нужным что-либо делать до тех пор, пока в 1502 году не переменил окончательно свое решение о наследнике. Внука Димитрия вместе с его матерью Еленой он заточил под домашний арест, а право наследования передал своему сыну Василию, будущему Василию III. Параллельно произошла рокировка боярских кланов: окружение Василия вышло из опалы, а окружение Елены и Димитрия было репрессировано. Репрессии шли еще с 1499 года, когда насильным монашеским постригом заменили смертную казнь князю из династии Гедиминовичей Василию Патрикееву, в монашестве Вассиану – будущему ближайшему ученику Нила Сорского. Репрессии против окружения Димитрия были информационно прикрыты новой кампанией против еретиков. Московский собор 1504 года прошел без участия нестяжателей, и на основании его решений (то есть решений церковного органа, а не светской власти, что совсем уже ненормально) в декабре 1504 года были публично сожжены лидеры еретиков, а в январе 1505-го убита в заточении (бессудно) Елена Волошанка.

Историки могут только гадать о причинах столь крутой перемены политики Ивана III. Например, благочестивая Е.В. Романенко полагает, что у этого абсолютно прожженного циника незадолго до смерти пробудился страх Божий, и он решил не допустить до власти покровителей жидовствующих (хотя до этого их покровителем был он сам). По-научному циничный А.И. Алексеев, автор прекрасного исследования о сочинениях Иосифа Волоцкого, полагает, что обвинение в ереси понадобилось Ивану III, чтобы сделать недействительным уже совершенное венчание Димитрия на великокняжеский престол: действительно, других способов тут не было.

Согласно выводам, сделанным в текстологическом исследовании А.И. Алексеева, события можно реконструировать следующим образом. Около 1502 года Иосиф Волоцкий то ли получает заказ, то ли сам понимает, что настал момент, и создает обширный труд против еретиков. В XVII веке эта книга получит ныне широко известное название «Просветитель». В первоначальную редакцию книги входили первые 13 глав известного ныне текста, из которых последняя была посвящена обоснованию смертной казни для жидовствующих. Чтобы придать своему труду статус общецерковного документа, Иосиф поручает своему ученику Нилу Полеву доставить эту редакцию Нилу Сорскому на цензуру. В итоге Нил Сорский и Нил Полев создают согласованный документ, уже не от имени Иосифа, а как бы общецерковный; он сохранился в рукописи, переписанной частично Нилом Сорским и частично Нилом Полевым. В тексте были сделаны некоторые сокращения. В частности, была изъята как неактуальная глава о казни еретиков, к тому же содержавшая любимый Иосифом тезис, будто «одно и то же – предать смерти с помощью молитвы или убить виновных с помощью оружия». В глазах нестяжателей такое заявление представляло Иосифа несколько ненормальным. Написанное от имени всего Заволжья вскоре после кончины Нила коллективное «Послание кирилловских старцев» пройдется по этому тезису Иосифа очень едкой сатирой. Заволжские старцы предложили Иосифу не ограничиваться словами, а на деле последовать им же самим приведенным примерам. Для начала они особо рекомендовали опыт Льва, епископа Катанского, который связал волхва своей епитрахилью и вместе с ним взошел на костер, оставаясь там, пока тот не сгорел. На этот случай старцы обещали встретить Иосифа из костра, как трех отроков, вышедших невредимыми из вавилонской печи (о них рассказано в библейской книге Даниила). Неизвестный нам составитель «Послания кирилловских старцев» опирался на написанное в самом начале 1510-х годов послание Вассиана Патрикеева против Иосифа (впервые опубликованное в 1990 году и до того неизвестное ученым). Из коллективного послания кирилловских (то есть заволжских) старцев видно, что критическое и саркастическое отношение к Иосифу лично, а не только к иосифлянам, было общим мнением монашества круга Нила Сорского, а не каким-либо «уклонением» одного лишь Вассиана Патрикеева.