Жития радикальных святых: Кирилл Белозерский, Нил Сорский, Михаил Новоселов

От сменившего Тихона патриаршего местоблюстителя митрополита Петра (Полянского) власти требовали аналогичного выступления, но Петр не соглашался. Власти не давали избрать патриарха (местоблюститель – временная должность, не дающая патриарших прав), а Петр продержался на свободе лишь с апреля по декабрь 1925 года и отправился в тюрьму. Ему предстоят несколько лет тюрьмы, потом несколько лет сверхдальней ссылки за полярным кругом в поселке Хэ на Ямале, а потом еще несколько лет гораздо более тяжелой тюрьмы, из которой он выйдет лишь в 1937 году посредством расстрела. Впрочем, официальное сообщение о его смерти большевики издали на год раньше, в 1936-м, чтобы сергиане со спокойной совестью о нем забыли. Почти все эти годы – пока не «похоронили» заживо – большевики от него чего-нибудь требовали в обмен на свободу, а он не только не соглашался, но еще и направил в 1929 году митрополиту Сергию письма, обличающие политику Сергия и узурпацию тем церковной власти, за что Петра и перевели из поселка Хэ в тюрьму. Не вина митрополита Петра, что в те годы очень немногие смогли о них узнать (зато очень многие узнали о ГПУшной фальшивке, в которой Петр якобы одобрял Сергия). Петр показал себя убежденным сторонником фразы Кирилла Казанского о том, что не надо жалеть архиереев, так как они сейчас только на тюрьмы и годятся.

В лице Петра мы встречаем такой тип архиерея, который появился только в 1920-е годы: убежденные верующие люди, но такие, что в мирных дореволюционных условиях никогда бы не пошли в епископы или вообще в клир, а если бы захотели пойти, то в епископы их вряд ли бы взяли. Петр (р. 1862) также был ровесником Новоселова, равно как и патриарха Тихона (р. 1865). Всю жизнь он работал светским чиновником при Синоде (в этом плане его судьба имеет много общего с судьбой А.Д. Самарина). При советской власти он стал работать главбухом в кооперативе. Стать епископом – прямо из мирян – его заставил, воззвав к чувству долга перед Церковью, патриарх Тихон в 1920 году. Патриарх нуждался в по-настоящему верных помощниках-архиереях, а таких надежнее было сделать самому из свежего материала, нежели искать в потрепанных, а то и потасканных дореволюционных архиерейских кадрах. Это была его сознательная кадровая политика – рукополагать в архиереи таких людей, которые были бы психологически невозможны в дореволюционном архиерейском корпусе. В ней проявилась и собственная маргинальность патриарха по отношению к дореволюционному епископату: Тихон был типичным архиереем-миссионером, которого держали далеко от России (в Америке) и, в лучшем случае, под старость дали бы какую-нибудь епархию поближе к центру. Без этой политики Тихона, как мы скоро убедимся, оказалось бы невозможным создание Истинно-православной церкви в конце 1920-х годов.

Арест Петра был частью более сложной операции ГПУ – попытки перехвата церковного управления заранее подготовленной группой тихоновских архиреев. Обжегшись на обновленцах, которые в 1922 году перехватили канцелярию арестованного патриарха Тихона, но толком ничего не добились, на сей раз ГПУ стремится к соблюдению канонов. И, что важно, соблюдает их лучше, чем православные архиереи.

Сразу после ареста Петра, уже в декабре 1925 года, создается Временный высший церковный совет (ВВЦС) из девяти приличных с виду, хотя и не особо примечательных тихоновских архиереев во главе с архиепископом Свердловским Григорием (Яцковским) – по имени которого остальные тихоновцы назовут их организацию «григорианским расколом». Эти архиереи сразу же заявляют нужную советской власти позицию, которой не могли добиться от митрополита Петра. Расчет ГПУ и григориан был в том, что теперь каноническая ситуация – в их пользу. Ведь если по канонам, то арест Петра создавал вакуум церковной власти, и тут уж – кто смел, тот и съел. И действительно, заметный процент остававшихся на свободе тихоновских архиереев (не менее 55) пройдет через подчинение ВВЦС.