Жития радикальных святых: Кирилл Белозерский, Нил Сорский, Михаил Новоселов

Акт отхода от Сергия епископов Димитрия и Сергия Нарвского был датирован 26 декабря 1927 (н. ст.), а митрополит Иосиф издаст свой акт об отделении от Сергия и единстве со своими двумя викариями на Рождество (7 января) 1928 года. В этом акте будут знаменитые строки о том, что все распоряжения Сергия надо теперь игнорировать: «Пусть эти распоряжения приемлет одна всетерпящая бумага да всевмещающий бесчувственный воздух, а не живые души верных чад Церкви Христовой». Вероятно, слова «да всевмещающий бесчувственный воздух» произносились как строка пятистопного ямба, с церковнославянским ударением «воздУх»

Присоединение митрополита Иосифа к «иосифлянам avant la lettre » означало, что дело пошло, что не вся паства будет брошена пастырями и начнет разбредаться. Но до всероссийских масштабов было по-прежнему далеко. Задача, как она рисовалась в тот момент Новоселову, состояла в вытеснении и изоляции Сергия вместе со всей его администрацией и сохранении, за счет этого, существовавшей тогда структуры тихоновской церковной организации. Для этого движению иосифлян требовался хотя бы один формальный лидер из числа нескольких остававшихся тогда на свободе старших архиереев, сопоставимых по административному весу с самим Сергием.

Ярославцы

С группой ярославских архиереев – митрополитом Ярославским Агафангелом (Преображенским; 1852–1929) и всеми тремя его викариями, епископами Серафимом (Самойловичем), Варлаамом (Ряшенцевым) и Евгением (Кобрановым), – связана вторая большая победа иосифлянского движения, которая быстро обернулась большим поражением, и все это в течение одного 1928 года. Можно сказать, что за их души Сергий Страгородский и Новоселов вступили в прямое единоборство, и Новоселов проиграл.

Молодые викарии позже – причем Серафим (Самойлович) очень скоро, уже в декабре 1928 года – перейдут на позиции Новоселова и иосифлян, но «дорого яичко к Христову дню». Архиерей обязан не просто понимать церковную ситуацию, но обязан в процессе понимания укладываться в норматив по времени. Запоздалое же понимание имело значение для личного спасения архиереев и некоторое, уже не столь большое, значение для строительства церковного, но своей заторможенностью в решительных событиях 1928 года они сломали гораздо больше, чем впоследствии удалось построить. Впрочем, все трое стали новомучениками: Варлаам умер в тюрьме в 1942 году, остальные двое расстреляны в 1937, причем Евгений, как мы упоминали, – вместе с митрополитами Иосифом и Кириллом.

Все трое были относительно молодыми архиереями (только у Варлаама был дореволюционный стаж архиерейства, с 1913 года), но все трое проходили типичную архиерейскую выучку в рядах ученого монашества, и для них очень много значил авторитет их старшего архиерея – митрополита Агафангела. Прямой и близкий контакт с Новоселовым был только у Серафима (Самойловича). В своих записях и письмах, когда надо было избегать прямого указания имен, Новоселов именует Серафима «сынком», а Серафим Новоселова – «дядей». Разница в возрасте позволяла: Серафим родился в 1881 году. Но, судя по дневнику Серафима за 1928 год, авторитет Агафангела был для него тогда гораздо выше, чем авторитет Новоселова.

Агафангел относился к самым старшим архиереям тихоновцев. Подобно Сергию, это был еще дореволюционный церковный сановник (архиерей с 1889 года, причем уже с 1913 года – в Ярославле). В отличие от Сергия, он не замарал себя обновленчеством. Напротив, он сподобился исповедничества, проведя в тюрьмах и ссылках все время с лета 1922 по весну 1926. Это было связано с его резким выступлением против обновленчества, причем в том числе, – персонально против Сергия, когда тот действовал в качестве одного из лидеров обновленцев. (Такова была важнейшая и абсолютно уникальная особенность Сергия: он заседал в главных органах церковного управления при всех режимах без исключения – царском, временного правительства, раннего патриаршества, обновленчества, а потом и последних лет Тихона.)

Агафангел понимал, что государству в некоторых вопросах можно и должно сопротивляться, и был готов это делать – в отличие от Сергия, который был готов обманывать государство, но только не бороться в открытую. Но была одна вещь, которой Агафангел не понимал абсолютно: как это без государства можно что-либо строить, какие-либо церковные структуры. Но как раз в случае Агафангела поддержку Тучкова получить было реально.