Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси

Когда чуть позже она без предупреждения появилась у вчерашних хозяев бала, то застала у них нескольких гостей. Все пили чай.

— Не смотрите на меня, — воскликнула она, — я не смею перед вами показаться. — И пока хозяева дома поднимались ей навстречу, она закрыла лицо руками.

— Вы улыбаетесь, а мне не до смеха, — продолжала г-жа де…. — Из-за своей непростительной рассеянности я испортила вам вечер. Моя горничная только что отыскала эти серьги — они зацепились за створки туалетного столика. Мне бы радоваться, но я в отчаянии. Наверное, я положила их на столик, а потом, не видя, что делаю, передвинула какую-то коробочку и смахнула их так, что они закатились в глубь столика. Мы опаздывали, муж нервничал, так что виновата во всем, конечно же, я. Я знаю, что мне нет прощения, но ведь именно тогда, когда мы совершаем непростительные ошибки, мы тешим себя надеждой, что будем прощены…

Хозяева дома поспешили ее успокоить. Им самим, как и присутствовавшим здесь гостям, не раз случалось по оплошности терять, а потом вновь случайно находить какую-нибудь вещь, поэтому никому даже в голову не пришло усомниться в ее словах. Хозяйка дома, правда, не удержалась от замечания:

— Я тебя прощаю, — сказала она, — но в следующий раз постарайся хорошенько подумать, прежде чем начнешь кричать: «Держи вора!».

Г-жа де… покраснела и смутилась:

— Следующего раза не будет, — проговорила она. — Боже упаси…

В ларцах г-жи де… хранилось немало драгоценностей, и ей было из чего выбрать очередное украшение. В тот же вечер она надела другие бриллианты, которые достались ей по наследству, а блеском и размерами они ничуть не уступали якобы потерянным.

— Не напоминайте мне о них. Я, кажется, готова возненавидеть того, кто снова заговорит со мной об этой ужасной истории, — отвечала она всем, кто спешил поздравить ее с тем, что бриллианты нашлись, и ничуть не удивился бы, увидев у нее в ушах украшение, которым она больше не владела.

Г-н де поблагодарил жену за усердие, с каким она пресекла слухи, казавшиеся ему опасными. Действительно, всякие разговоры на эту тему прекратились, и неприятный инцидент был забыт.

Некоторое время спустя красавица испанка прибыла в Южную Америку. На пароходе она благоразумно держалась поодаль от молодых людей, обладавших искренностью, но не состоянием и готовых без остатка спалить свои сердца в пламени ее черных очей, и к концу путешествия так и не обзавелась солидным другом, способным занять в ее жизни место, прежде принадлежавшее г-ну де….. Одиночество в большом городе преисполнило ее любовным томлением; она с нежностью вспоминала о человеке, которого не любила, и по вечерам печально кидала на игорный стол полученные от него золотые луидоры. Она выиграла целое состояние и на протяжении нескольких ночей оставалась с удачей на «ты». Но вскоре у удачи начал портиться характер: теперь она улыбалась ей лишь раз в два дня, потом раз в неделю, потом и вовсе перестала улыбаться. Надеясь вернуть ее, прекрасная испанка меняла столы и казино, но луидоры закончились прежде, чем ей удалось настичь беглянку; чтобы продолжить погоню, ей пришлось продать серьги, преподнесенные г-ном де….

Бриллиантовые сердечки не больше часа озаряли своим сиянием витрину городского ювелира. Они понравились богатому европейскому дипломату, только что получившему назначение в соседнюю со своей родиной страну, — он купил их, а на следующий день сел на пароход. Это был человек, который благодаря семейным связям, уму и богатству привлекал к себе всеобщее внимание. Он с большим блеском вступил в новую должность, и на первом же обеде, данном в его честь одним из коллег, оказался за столом рядом с г-жой де….. Она пленила его красотой и умением вести беседу; он чувствовал, что взволнован, и не скрывал, что покорен ею. Но и г-жа де… не была бездушной куклой. Сознание того, что она нравится, принесло ей огромное наслаждение ей захотелось продлить его сколько возможно, и посланник с первого же вечера дал ей к этому повод, польстив ее тщеславию. Она сумела отвлечь его взор от всех остальных женщин, и вскоре любой мог убедиться: он смотрел только на нее, и все смотрели на них. Принадлежа к одному и тому же кругу, они беспрестанно встречались на обедах, балах и приемах и при каждой встрече улучали минутку, впрочем, всегда короткую, дабы не нарушать приличий, для уединенной беседы, и тогда окружающим казалось, что им нужно сказать друг другу что-то очень важное и срочное.