Жюстина

Несмотря на рабское положение, которое занимала в подземелье наша несчастная героиня, Серафина продолжала покровительствовать ей и, часто используя ее для своих собственных удовольствий, время от времени обращалась с ней достаточно милосердно.

- Ангел мой, - заговорила она однажды, - тебя уже жестоко обманул один из наших товарищей, и я боюсь, что больше не сумею внушить тебе полное доверие. Между тем я не хочу обязывать тебя в чем-то и скажу тебе чистейшую правду, только прошу хранить это в тайне, иначе моя месть будет ужасна. В Лионе меня просили подыскать красивую девушку для старого негоцианта, правда, вкусы у него несколько необычные, но он платит щедрое вознаграждение за все неприятности, связанные с ними. Если это тебе подходит, я берусь помочь тебе получить свободу. Речь идет об осквернении: человек, о котором я говорю, отъявленный нечистивец, он будет развлекаться с тобой, пока перед ним служат мессу, из маленького ящика он достанет освященную гостию и будет сношать тебя в зад этим предметом, в это время служитель, освятив другую гостию, также засунет ее тебе в вагину.

- Боже, какой ужас! - воскликнула Жюстина.

- Да, я чувствовала, что с твоими принципами это предложение тебя оттолкнет. Но разве ты предпочитаешь остаться здесь?

- Конечно, нет.

- Тогда решайся.

- Я готова, - ответила Жюстина с каким-то сожалением, - делай со мной, что хочешь, я в твоей власти.

Серафина побежала к Гаспару и заявила ему, что наказание Жюстины несколько затянулось, что не надо больше лишать общество услуг, которые такая девица способна оказать ему, что она, Серафина, нуждается в помощи для разных операций и отвечает за Жюстину своей головой. Высочайшее позволение было получено, возобновилось обучение нашей героини, она прошла испытание ,и вот, после пятимесячного пребывания в этой отвратительной обители, она получила наконец право покинуть ее и отправиться со своей покровительницей в Лион.

- Великий Боже! - вздохнула с облегчением Жюстина, вновь увидев солнце. - Порыв сострадания похоронил меня в этом подземелье на целых пять месяцев, а согласие участвовать в преступлениях разбило мои оковы. О изменчивая фортуна, объясни же твои непостижимые капризы, если не хочешь, чтобы возмутилось мое сердце!

Наши путешественницы зашли пообедать в небольшую харчевню. Жюстина хранила молчание, но в голове ее зрел план спасения.

- Мадам, - торопливо заговорила она, обращаясь к хозяйке заведения, женщине очень добрей и весьма красивой, - о мадам, умоляю вас оказать мне помощь и взять меня под защиту. Моя спутница принуждает меня следовать туда, где моя честь будет опорочена, я согласилась только для того, чтобы отделаться от шайки негодяев, среди которых оказалась по вине этой злодейки. Я не хочу идти с ней дальше и прошу вас заставить ее отказаться от прав, которые, по ее мнению, она имеет на меня; убедите ее следовать своим путем и оставить меня в покое; завтра я сама отправлюсь куда-нибудь, чтобы никогда больше не встречаться с ней.

- Обманщица! - разъярилась Серафина. - Хотя бы расплатись со мной, если хочешь покинуть меня.

- Клянусь небом, - сказала Жюстина, - что я ничего ей не должна... Пусть она избавит меня от дальнейших объяснений.

Перепуганная Серафина удалилась, изрыгая проклятия, а Жюстина, обласканная и утешенная хозяйкой, самой честной и любезной из женщин, провела в ее доме два дня и, рассказывая о своих злоключениях, поостереглась каким-то образом скомпрометировать несчастных, из лап которых только что вырвалась. На третий день, с утра она отправилась в дорогу, унося с собой щедрые подарки и дружбу мадам Делиль; она пошла в сторону Вьена с намерением продать там все, что у нее оставалось, и добраться до Гренобля, потому что у нее было предчувствие, что там ее ждет счастье. Мы узнаем, насколько она преуспела в этом, после того, как расскажем о том, что произошло с ней по дороге в столицу Дофине.

Жюстина шагала неторопливо, с печалью в сердце, направляясь в городок Вьен, как вдруг заметила справа от дороги двух всадников, которые топтали копытами своих коней какого-то человека; когда они сочли его мертвым, они ускакали прочь во весь опор. Это ужасное зрелище растрогало ее до слез.

- Увы, - подумала она, - вот человек, достойный жалости больше, чем я; по крайней мере у меня остались сила и здоровье, я могу заработать себе на пропитание, а что станет с этим беднягой, если он не богат?