Живая человеческая крепость

Возможен ли в этих условиях ответственный диалог власти и культуры, о котором Вы пишете? Всё дело в том, наверное, кто именно будет (с той и другой стороны) такой диалог вести. Он должен проходить без малейшей позы, без желания выкроить что-либо для себя лично. Взаправду. Ведь положение-то отчаянное, катастрофа! При Горбачеве, как бы к нему ни относиться, была в этом деле необходимая мера искренности и заинтересо­ванности с обеих сторон (не напрасно же он подтягивал к себе таких, в сущности, мало­статусных, но авторитетных людей, как Дедков или Залыгин). Сегодня, если в культуре такие фигуры ещё есть (хотя даже старики наши изрядно подпорчены), то во власти я их не вижу. И не нужно им это. Пик вседозволенности достигнут. Долго ли ещё удастся дурачить народ? - вот единственный довольно-таки страшненький (при любом исходе) вопрос. Понятно, что из него следует: нельзя давать дурачить. Но с кем из сильных мира в нынешней откровенно циничной обстановке можно это обсуждать? 

Что-то такое должно вначале огреть их дубиной, прежде чем они хоть немного задума­ются. Все должны бы хоть на день оказаться в положении Ходорковского. Возможно ли, чтобы правящий класс весь вдруг добровольно отправился в кутузку? Нет уж, они лучше будут развивать паутину своих «технологий», а нами если и воспользуются, то как дешё­вым подручным средством. 

Вы очень верно и горько пишете о непродуктивности ностальгии (да и по чему носталь­гировать, если всё то же было и при Советах?), но мне всё кажется, что народовластие, свобода, равенство и братство, которых Россия никогда не знала, но мечтала о них как минимум два столетия, у нас не позади, а впереди. А без них и о России мечтать нечего. 

Простите, что забросал Вас своими письмами. Слишком трогает всё, о чём Вы пише­те, и слишком мало с кем можно теперь об этом говорить. 

Сердечно Ваш 

Сергей Яковлев.

Дата: 2004 

От кого: Валентин Курбатов

Кому: Сергей Яковлев 

...Про Галковского при случае поговорим. Он серьёзнее наших оценок. И труд­нее. По-моему, он и сам себе труднее, чем мы все можем предположить.

 Злость его и прямое раздражение на всю русскую мысль в «Бесконечном тупи­ке» могли бы и смутить. Да и смущали самых разных людей (противников у него всегда было больше, чем сторонников, - если у него вообще были сторонники).

 А я вот вчера прочел у Георгия Адамовича, неведомого мне поэта, в чьих строчках мне померещился ответ или хотя бы угадка ответа на вопрос, почему они были так раздражительны:

 Оставь меня. Мне ложе стелет скука.

 Зачем мне рай, которым грезят все?

 А если грязь и низость - только мука

 По где-то там сияющей красе?

 Вот мне и кажется, что их раздражение и даже грязь на самом деле - только мука, только искание света и надежда, что там, за их бранью, он всё-таки есть. Иначе раздражайся не раздражайся - всё пустяки и тлен. Во всяком случае, я рад, что увидел его «в натури», как говорил незабвенный Виктор Петрович, вне мифа он оказался прост и естественен.

 Что же до «свободы, равенства и братства», которые нам якобы предстоят, то мне кажется, что я лучше всех перевёл этот славный французский лозунг по-русски. У «меня» он звучит так: «Православие, самодержавие и народность». Вся беда, как мне кажется, в том, что мы действительно пытаемся дословно перевес­ти все европейские, американские и иные прочие модели, и так было вчера и есть сегодня. А надо искать «адекватного», родного перевода. И тогда мы не будем так страдать и не будем таким посмешищем в глазах других держав. 

И молодые люди (Д.Е. Галковский) не будут тешиться над стариками, а с инте­ресом вслушаются в то, что эти «бывшие люди», годные только на то, чтобы ими посыпать городские дорожки, думают о времени, которое они оставляют. 

Горе-то в том, что мы делаем вид, что мы бессмертны, и собираемся жить вечно в удобном нам обществе. А нам уже пора уходить и оставлять этот мир им. И лучше всего посоветоваться - чего они от него ждут и не можем ли мы чего при­советовать. А мы ведь не советуем. Мы командуем. И хорошо, если у нас нет рыча­гов. А если есть? Если мы можем их прижать? Мы ведь непременно прижмём. 

Ах, беда, беда... 

И тоска - сил нет. 

Спасибо Вам. 

Не пройдёт материал у «начальства» - не печальтесь. Бог с ним. Главное, мы с Вами можем иногда перекинуться словом-другим. Это много. И это дорогого стоит...

Дата: 2004 

От кого: Сергей Яковлев 

Кому: Валентин Курбатов 

...Вчера по ТВ услышал краем уха, что призвание Достоевского в конце жизни ко Двору (в качестве собеседника, неформального наставника) было «последней в России попыткой диалога власти и духовности». («Духовность» здесь не лучшее слово, но сказано было, кажется, именно так.) 

Решительно сказано, но что-то в этом есть. 

Молодой ещё Дедков где-то в дневниках писал: если бы власть (подразумевалась советская) действительно была озабочена своим соответствием нуждам и чаяниям народа, она давно бы вычитала это соответствие, то есть желанный свой облик и линию поведения, в великой русской литературе (передаю по памяти идею - у Дедкова это выражено иначе, лучше).