Живая мишень

— Ты лгал мне. Ты сказал, что на борту нет ядерного оружия, потому что эти бомбы ненадежны. О господи…

— Я прирожденный лгун. Ничего не могу с этим поделать…

— Господи! Я не… мы не можем продолжать этот блеф. У нас скоро закончится топливо. И мы так или иначе угробим себя!

— Это не блеф! — заявил Сунг, блистая черными глазами. — Когда у тебя на руках действительно есть заявленные карты, Джонни, это не блеф! Смотри! Видишь эту группу высоких зданий? Около поля для гольфа? «Сентьюри Сити»! Лети туда. Это превосходная мишень.

— А, какая теперь разница, — устало проговорил Адар.

Джонни медленно описал дугу на высоте приблизительно тысячу футов над сверкающим комплексом офисных башен. Он мог различить поток машин вдоль двух главных пересекающихся проспектов. Час пик. Цвета города были прекрасны в этот час. Оттенки розового и золотого. Вдоль одного из проспектов за мощной изгородью тянулось ярко-зеленое поле для гольфа. Там, в пятидесяти ярдах от автотрассы, совершенно другой мир. Люди играют в гольф по одну сторону изгороди, по другую — живут. Ходят в кино. Заказывают пиво в местном пабе. Целуют симпатичных девочек по темным углам.

Он услышал шум в наушниках.

— Как долго вы еще будете играть в эту игру, 77-й? — спросил пилот морской авиации. Сначала, когда Джонни пролетел над взлетно-посадочной полосой, этот кретин, которого он послал подальше, очень разозлился. Но в тот момент в переговоры вмешался Сунг. И теперь, когда они все знают о «пигскине» в руках Сунга и о другом ядерном оружии, лежащем в чемодане где-то на борту лайнера, этот летчик и все остальные притихли. По крайней мере их начальник больше не пугал Джонни децибелами своего голоса.

Хотя он, наверное, хороший парень, этот капитан морской авиации. Как там его фамилия — Рейнольдс, кажется? С ним, наверное, неплохо было бы посидеть за кружкой пива. Адар заложил вираж, и самолет спустился на пятьсот футов. Крики в салоне уже утихли. «Вероятно, бедняги молятся», — подумал Джонни.

— Сколько еще вы будете ошиваться здесь, капитан?

— А сколько у тебя есть времени, дружище? — поинтересовался Джонни.

— О, мы всегда на работе.

— Ну, я думаю, что мы только… эй! Что ты делаешь с этой штукой? Я не хочу этого… — не…

— Эй, капитан? Что у вас там происходит?

Из кабины доносились какие-то приглушенные звуки, срывающиеся на визг. Это Адар схватил сумасшедшего доктора за его тощую шею, словно цыпленка. Сунг успел нажать несколько кнопок на взрывном устройстве, и теперь оно испускало противный писк. Он начал бить индуса головой о ветровое стекло, до тех пор пока стекло не окрасилось кровью. Ядовитый Плющ визжал, умоляя Джонни остановиться. Наконец, когда понял, что сейчас потеряет сознание, попытался взорвать ядерное устройство. Но Джонни Адар успел перехватить устройство из рук Сунга, при этом сломав запястье мужчины. Сунг завыл от острой боли и еще раз попытался добраться до своего детища, но Адар просто забросил его назад, на кресло пилота.

Капитану Вилли Рейнольдсу, как и всем остальным, кто стал невольным слушателем этой драмы в кабине 747-го, исход которой предопределял будущее, это время показалось вечностью.

— Президент все еще на линии? — наконец услышали они голос из кабины «Боинга». Это был пилот, Адар.

— Да, я в эфире, — сказал Джек Макати.

— Я не хочу делать этого — заткнись к чертовой матери! Я говорю с Президентом — я не хочу делать этого, сэр. Не хочу убивать всех этих невинных людей внизу.

— Нет, вы определенно не хотите сделать это?

— Можно ли прийти… ну, к некоторой договоренности между нами?

— Вы подразумеваете обеспечить вам неприкосновенность?

— Верно.

— Мы могли бы поговорить об этом. Но мне нужна ваша абсолютная гарантия, что террорист в кабине дезактивировал свое устройство.

— У него больше нет бомбы… Я забрал ее. Я заставил его дезактивировать… Я не думаю, что теперь она взорвется.

Последовала пауза, во время которой все затаили дыхание. Наконец, президент заговорил снова.

— Я не веду переговоры с террористами. Пока вы находитесь в воздушном пространстве моей страны, вы — террорист. Удалитесь на двенадцать миль от побережья, и мы сможем продолжить разговор на эту тему.

— Да. Хорошо. Большое спасибо, сэр.

— Вы поступаете правильно. Это все, что я могу сказать.

— Эй, моряк? — проговорил Адар спустя мгновение.

— Да, капитан.

— Вы, парни, можете дать мне больше пространства для маневра?

— Да, можем. Сейчас ты поднимешься на пять тысяч и возьмешь курс на два-семь-ноль, кэп. Повторяю, поднимешься на пять тысяч и возьмешь курс на два-семь-ноль.

Звено реактивных истребителей отошли еще на тысячу ярдов и выстроились на хвосте у мишени.

— Поднялся на пять тысяч и взял курс на два-семь-ноль, моряк, — сказал Адар, наблюдая, как исчезают преследователи. Мгновение спустя радио затрещало снова.

— Прием, капитан, это — «Ковбой». Я иду позади тебя. Не вздумай больше шутить.

Прошла долгая минута.

— «Соколиный глаз», ты все еще на связи? — сказал президент, связавшись напрямую с Хоком и Рейнольдсом.

— Ответ утвердительный, сэр, — рапортовал Хок.