— И этот «другой вопрос» превращает в идеалистическую пустышку твой идеал, — сказал Чернов. — Надо исходить не из абстрактных идеалов, а из конкретной реальности. И изобретать идеалы применительно к реальным условиям. А что мы видим в реальности? У бездарного подхалима и пройдохи Гробового четырехкомнатная квартира, дача, должность, награды и все прочее. А у гениального изобретателя Горева — жалкая комнатушка, никакой семьи, никакой перспективы в смысле повышения по службе и признания заслуг. Вы все знаете, что за ничтожество был Сусликов. А кто он теперь? Секретарь ЦК КПСС. Я уж не говорю про такую мразь, как его помощник Корытов. Он ухитрился сохранить квартиру и дачу здесь. И в Москве получил по нормам генералов и академиков. Его с юности развратный сын в Институте международных отношений, а серая, как асфальт, дочь уже заслуженная артистка республики. Наверняка народной будет. А что ждет твоего сына? Помяни мои слова, ты еще заработаешь инфаркт, когда он окончит школу и попытается поступить в университет. Хотя у тебя там какие–то связи есть. Взятку дашь. Так что, может быть, обойдется. Продолжать?

— Не надо. Все это общеизвестно. Но надо же как–то жить. Если обо всем этом постоянно думать, то с ума сойти можно.

— Ага! Вот тебе первый постулат реального идеала здоровой жизни: игнорируй социальное неравенство и несправедливость, старайся попасть в число благополучных. Этому идеалу здоровой жизни и следуют фактически Сусликовы, Корытовы, Маоцзедуньки, Гробовые и прочие. Ну, а если ты не можешь попасть в эту свору социальных хищников, кровососов, приспособленцев, хапуг? Пойдем дальше. Возьмем семью. Укажи мне хотя бы одну здоровую в твоем идеальном смысле семью. Многие ли браки являются прочными и благополучными? Здоровая семья — замечательно. Но насколько она реальна в наших условиях? А дружба? Насколько она прочна? Ты что, не нагляделся еще на бесчисленные случаи в нашем учреждении, когда друзья предают друг друга и делают друг другу пакости? Мы вот с тобой друзья. А кто предложил отклонить мою кандидатуру на премию к празднику?! Разве я как работник хуже Сидоренко, которого ты предложил вместо меня?!

— В следующий раз…

— Не надо следующего раза. Я на тебя не обижаюсь. Я лишь пример привожу. Нет, друзья мои, никакого идеала здоровой и счастливой жизни нет и быть не может. Нужны идеалы совсем иного рода. Нужно, чтобы в нашем уродливом обществе заговорили уродливые страсти: ненависть, злоба, презрение, месть. Надо разбудить вражду и готовность драться.

— У нас это уже есть в избытке.

— А на что все это уходит? Значит, надо придать этому социально значимый характер и направить в единое русло.

— Новая революции? Мы уже пережили одну. И избави Боже от новой.

Живи

Я хотя и слушаю Теоретика, идеи его я не принимаю. Я не верю в то, что только несчастья других делают нас счастливыми. Я не верю в то, что только зрелище еще большего уродства приносит облегчение уроду. Я не верю в то, что только смерть других придает живым сознание ценности жизни. Это — лишь идеология больных, стремящихся навязать миру свои болезни как высшее здоровье. Я хочу, чтобы все люди вокруг были здоровыми и счастливыми. Если для этого нужно стать самым страшным из уродов, я готов пойти на это.

Не принимаю я и идеалы Белова. Моя идеология примитивна, как идеология червяка, если бы червяк мог иметь какую–то идеологию. Я еще верю в то, что смогу проползти отведенный мне кусок жизни, и не ведающая обо мне Судьба не наступит на меня и не раздавит меня на полпути. И как это ни странно» я еще верю в человеческую доброту. Мне стыдно в этом признаться, но мне доставляет удовольствие делать людям приятное. Стыдно, потому что я где–то вычитал, что подлинное добро должно быть бескорыстно, а если ты делаешь добро и получаешь от этого удовольствие, то это уже не добро, а что–то негативное. Но я не представляю себе, как это можно делать добро, не испытывая никаких чувств. Тогда это будет не человеческое действие, а что- то машинообразное. И тогда тем более к твоим действиям нельзя будет применить понятия добра и зла. И вообще есть проблемы, которые лучше оставить нерешенными.

Спеши делать добро

Раньше глазные протезы нам поставлял Китай. Назывались они «Свет идей Мао». Потом отношения с Китаем испортились, и наступил острый дефицит глазных протезов. Уже тогда встал вопрос об их отечественном производстве. Где–то создали небольшую артель для этой цели. Но она не покрывала растущих потребностей в протезах. Теперь принято решение создать цех глазных протезов в нашем комбинате. Теоретик упомянул об этой новости, когда мы сидели у Слепого. Слепой сказал, что ему надоело носить темные очки и он не против, если ему ко дню рождения подарят пару искусственных глаз небесно–голубого цвета марки «Свет идей Мао». Я сказал, что у нас они будут называться «Свет идей Октября». Началась полушуточная–полусерьезная болтовня на эту тему.

— В США слепым пересаживают здоровые глаза. Только это дороговато. Один глаз стоит пять миллионов долларов.