Животные рядом с нами

Однажды в Нюрнберге появился богатый англичанин, некий лорд Стенхоуп. Он сдружился с Гаспаром и, уезжая, даже оставил на его воспитание некоторую сумму. Юноша переселился в Ансбах, где его приняла семья учителя Мейера; там он начал трудиться: стал исполнять несложные обязанности писца при апелляционном суде. Уровень его умственного развития оставался довольно низким. 13 декабря 1833 года, по словам Гаспара, его ранили во дворцовом парке обратившиеся к нему трое незнакомцев. Но воспитатель Гаспара Мейер, осмотрев порез на груди, не увидел в нем ничего серьезного, тем более что кровь из него не текла. Ему показалось, что юноша выдумал всю эту историю о нападении, и резко отчитал его. Однако Гаспар, проболев три дня, скончался от внутреннего кровотечения, вызванного ударом стилета. Так закончилась эта загадочная история, и вряд ли когда-нибудь раскроется, кем был в действительности Гаспар Хаузер. В главном государственном архиве Мюнхена находится 49 больших фолиантов с бумагами о нем. За сто двадцать лет, прошедших после его смерти, появилось множество книг, романов, драм, стихотворений и статей, посвященных ему и по-разному пытающихся ответить на интригующий всех вопрос. В моем справочнике, например, написано: «Вероятно, это был не желающий работать плут».

Я рассказал эту историю потому, что о врожденных качествах человека, который бы вырос в условиях изоляции, как Гаспар Хаузер, можно было бы узнать очень и очень многое. Наблюдая за ним, мы смогли бы получить ответ на множество важнейших вопросов о сущности человека как живого организма. Если бы существовал такой Гаспар Хаузер, который бы сызмальства не видел родителей и вообще людей, а следовательно, не смог бы чему-либо научиться от них, что-либо перенять или скопировать, то мы бы узнали, что заложено в нас природой. Будет ли он смеяться, если ему весело, нахмурится ли, охваченный гневом? Сможет ли он вообще стоять вертикально и ходить на двух ногах? Придумает ли он для обозначения определенных предметов особые звуки? Почешет ли в смущении за ухом? Поцелует ли юную девушку? Отдернет ли руку, прикоснувшись к чему-то гадкому? Все, что в его поведении окажется типичным для любого человека, очевидно, в таком случае будет свойственно ему от природы, как цвет волос или глаз.

В последние десятилетия ученые не один раз наблюдали таких вот «Гаспаров Хаузеров», но в обличье птицы, а не человека[8]

. Оказалось, что даже инкубаторный цыпленок, не знавший матери, по достижении определенного возраста начинал кукарекать. Но ведь он ни разу не видел петуха и не слышал его пения!

Если, съедая за завтраком сваренное всмятку куриное яйцо, мы внимательно осмотрим поверхность желтка, то обнаружим пятнышко величиной с острие иглы. Эта так называемый зародышевый диск. Из него при насиживании развиваются глаза, ноги, кишки, почки, перья, клюв — словом, весь будущий цыпленок. В зародышевом диске, сверх того, заложены также сведения о том, как кудахчут куры, кукарекают петухи и те врожденный опыт и умения, которым не нужно учиться. Мы называем это инстинктом. У каждого вида животных знания, наследуемые от родителей, различны. Подопытные певчие и черные дрозды, став половозрелыми, поют, как это свойственно их виду, даже если прежде они никогда не слышали пения дроздов. Точно так же врожденными являются призывный крик вяхиря и токование козодоя. А вот зяблики, соловьи и траурные мухоловки не смогут петь, как их сородичи до тех пор, пока не услышат, как они это делают. Им необходимо вначале научиться.

Профессор Отто Кёлер, о котором я уже писал, стремился так поставить эксперимент, чтобы пернатые «Гаспары Хаузеры» были полностью изолированы от каких бы то ни было звуков. Поэтому он распорядился построить в подвале руководимого им института звуконепроницаемые боксы. Их стены были сделаны из нескольких слоев звукоизолирующих плит, стекловаты, кирпича, пробки и цемента. Смотровое окошечко также состояло из шести слоев стекла и плексигласа. В самих боксах, где птицы должны были расти, начиная с первого дня, разбили маленькие искусственные лужайки, поместили ванночки для воды и зеленые ветки. Вечером свет в боксах постепенно ослабевает и наступают искусственные сумерки. Когда на следующее утро «солнце восходит», птицы, никогда не видевшие настоящего солнца, растопорщив крылья, усаживаются под горящей ультрафиолетовой лампой. Дважды в день отработанный воздух откачивается по шлангам, проведенным с чердака института, и заменяется новым. Таким образом, как вы уже, наверное, заметили, об этих маленьких пернатых «Гаспарах Хаузерах» заботятся лучше, чем заботились о настоящем более ста лет назад.