Живые пешки (СИ)

— Вы уже очень давно на должности Куратора, Питер, — говорит Директор. — Понимаю, вам нравится ваше положение, но вы не молодеете. Как и я, впрочем. Я вижу вас на месте аналитика. Я очень доволен вами, но…

— Так зачем что-то менять? — вырывается у Куратора.

Повисает пауза. Куратор чувствует, как у него дёргается щека.

— Вам пора оставить эту работу, Питер. После операции в Ревалии я поставлю вопрос о вашем переводе на должность аналитика. Независимо от итогов операции. На сегодня это всё.

Директор вешает трубку. Куратор ещё долго сидит, уставившись в пространство.

«Независимо от итогов операции» — набирает он на пустой странице сам для себя и хмурится. Потом добавляет ещё несколько слов.

«Только если не окажется так, что именно я спас операцию от провала. Что я незаменим».

Он перечитывает текст, кивает сам себе и стирает написанное.

5. Дебют

Сколько же здесь солнца!

Эта мысль не покидает Наташу с того самого момента, как она вышла из самолёта. Солнце всегда и везде светит прямо на неё, даже когда такси везло её в отель. Невозможно представить, что здесь бывает ночь. Жарко, непривычно жарко, но жара не мучит — наоборот, она приятна.

Сейчас всё ещё утро. Лёгкий ветер с моря освежает, играет яркой зеленью ветвей. Гравий хрустит под Наташиными босоножками. Идти особенно приятно после девяти часов в самолёте. Многоэтажный отель, формой напоминающий подкову, прямо перед ней.

Сверкает вода в бассейне. Улыбчивые люди, все как на подбор белозубые, в одинаковых кремовых рубашках и свободных брюках — видимо, персонал гостиницы. Постояльцев не видно, ещё очень рано. Отдыхающие в такой час не выходят.

Жаль, что она приехала сюда не отдыхать.

На ресепшене кроме персонала ещё несколько человек — все белокожие, и в их лицах что-то особенное. Если бы Наташу попросили описать, чем именно они отличаются, она не нашла бы слов, только сказала бы, что каждый из них точно иностранец.

У необычайно мускулистой женщины с суровым взглядом громоздкий чемодан на колёсиках. Молодой человек с короткой армейской стрижкой небрежно держит на плече сумку. У одной девушки кожа цвета кофе с молоком, кудрявые волосы выкрашены в белый цвет, из-под свободной блузки выглядывает татуированное плечо.

— Ваш номер триста четвёртый, я вас провожу, — говорит работница отеля, протягивая ключи ещё одному иностранцу.

Он сухощавый, подтянутый. Лицо скуластое, туго обтянутое кожей, на шее выделяются жилы. Он единственный здесь не улыбается.

Они не смотрят друг на друга. Они профессионалы. Наверняка они в Агентстве куда дольше Наташи, и знают, как себя вести на задании. Наташа тоже отводит взгляд.

— Идёмте, я покажу вам ваш номер, — говорит ей девушка с тёплой улыбкой.

Следуя за ней, Наташа оглядывается на хмурого сухощавого мужчину. Он старший оперативник, Джеймс Хаггарт. Получать приказы она будет от него.

Оставшись одна в номере, Наташа распаковывает чемодан. Много времени это не занимает — она взяла с собой лишь самое необходимое.

Теперь остаётся только ждать.

Наташа проверяет сообщения, но новых нет. Работа начнётся, когда телефон зазвонит, и хмурый Хаггарт из триста четвёртого номера скажет, куда и когда приехать. Там она получит оружие и экипировку. И дальше будет то, что она уже делала не один раз — захват и контроль, устранение противника. За свои двадцать пять лет Наташа Николаева успела поучаствовать в четырёх боевых операциях ещё в спецназе, и ещё в одной — уже в статусе оперативника Агентства. Ей понятно, как выполнять боевые задачи. Но сейчас, под прикрытием, она чувствует себя не в своей тарелке.

Наверное, нужно представить, будто она и вправду туристка в отпуске. И вести себя соответственно.

Наташа прохаживается по номеру, осматриваясь. Проводит руками по мягкому кремовому покрывалу на кровати, по гладким углам шкафчика. Идёт в ванную, трогает сверкающие вентили смесителей, несколько раз открывает и закрывает воду — плотная струя вырывается из кранов с приятным шипением.

Номер небольшой, но он кажется Наташе едва ли не роскошным. Здесь куда лучше, чем в съёмных комнатушках в Крыму, куда Наташу в детстве возили родители. Там они готовили себе еду сами, из экономии. Всё там было неустроенное, чужое, будто не предусмотренное для человека. И всё словно было подёрнуто тонким слоем грязи, невидимым, но ощутимым, так что ни к чему не хотелось прикасаться.

Здесь хорошо. Наташа глядит в окно — там большой, современный мир, полный радости, света, жизни. И гостиница — часть этого большого мира.

Она снова проверяет телефон и тихо радуется, не обнаружив ни звонков, ни сообщений. Может, ей дадут время попробовать такую жизнь на вкус.

Интересно, чем тут можно заняться?

Глянув в окно, Наташа достаёт из чемодана бинокль — не армейский, обычный, какой можно купить в любом спортивном магазине — и выходит на балкон.