Живые тени ваянг

По западному склону горы покатились камни, будто кто-то неосторожно наступил на них.

— Буди! Там действительно кто-то есть! — Катя крепко сжала его руку, и он почувствовал, что ей на самом деле страшно.

И тут вступил в разговор еще один человек:

— Духовно ответственный выбор как духовно мотивированный поступок, и является основой личностной зрелости человека. Кто-то может со мной поспорить?

— Папка! Ты как всегда, не вовремя! У меня здесь только начали появляться духи, а ты все испортил!

— Катя? Ты где?

— Я — в центре земли, на вершине мировой горы, которая соединяет подземный и небесный миры… А ты тут с «мотивированными поступками»… Ты следишь за мной?

— Да нет же, Катя! Я говорю это вовсе не тебе. Я читаю сейчас лекцию… уже — заканчиваю.

— Какая лекция? У нас здесь начинает брезжить рассвет, значит, в Питере — глубокая ночь. Да и вообще… у тебя же каникулы!

— Ты что-то путаешь… Я только что пообедал, и потому в хорошем расположении духа… А каникулы были неделю назад… Или вчера? Теперь и я запутался… А может быть, я сплю? Ладно, Катюха, я тебе не мешаю, продолжай заниматься своими делами и не обращай на меня внимания…

— Пап, подожди, раз уж я тебя услышала, скажи мне, что там с нашей родословной? Есть ли еще новости?

— О! Больше, чем я думал. У Баяна действительно родился сын Альберт, у Альберта — Александр, у Александра — Олег, отец Павла… И знаешь, где я отследил Олега? Не поверишь! На бракосочетании дочери императора Павла Первого Анны Павловны Романовой и будущего короля Нидерландов Вильгельма Второго Оранского! [240] Олегу было тогда двадцать два года…

— Так вот почему он назвал своего сына Павлом!

— Катюха, там такой интересный момент был… Эх, не буду рассказывать, обещал себе… Короче, я решил роман об этом написать!

— Папка! Как роман? А защита?

— Одно другому не мешает… А если короче, то я всю родословную высветил… Это же совсем немного, Катя… У Павла родился сын Петр, в честь Петра Первого, у Петра — Алексей, а у Алексея… кто?

— Не знаю…

— Твой дед, Дмитрий Алексеевич! Ну, а потом, получается, и я…

— Здорово, пап! А вывод?

— Сказал бы: прост, как перст, опять придерешься… Разве плохо знать свою родословную? Вот я ее теперь знаю! А ты… Так ты, получается, и есть хозяйка этого свастичного креста, ведь он передается по женской линии, а больше женщин у нас и нет…

— Вот это да! Не думала, что получу такое сокровище! А Буди, пап? Почему он тоже Блэнк?

— А над этим я ломал голову гораздо больше, пока не вспомнил опять же про перст. Катюха, я сделал открытие: если амулет сохранился, значит, остался жив и его хозяин — Сухарто. Ты поняла? Если бы его убили, мы бы не увидели этого креста. Так что его род продолжился…

— А фамилия?

— Опять — перст! Полуживого, солдаты выбросили его уже на побережье Явы. Сухарто посчастливилось: возвращались домой колдуны и знахари — дукуны племени минангкабау[241]

… Они его и выходили — мертвого поставят на ноги, а тут… Катюша, рассказ об этом — это еще один роман с захватывающим сюжетом…

— И ты его тоже собрался написать?

— Посмотрим… Короче, Сухарто был в бессознательном состоянии и постоянно бредил: «Сухарто… Катарина… Блэнк…» Имя Катарина колдуны посчитали женским, а так как у самих минангкабау нет ни фамилии, ни отчества, приняли фамилию Блэнк за второе имя. Так и стали его называть: Сухарто Блэнк. В этом матриархальном обществе совсем другие порядки… Алё, алё, Катя…. Ты меня слышишь? Что-то появились в трубке какие-то щелчки и звуки колокольчиков… Забыл сказать: звонил нотариус от Полины Брошкиной по поводу какой-то питерской квартиры…

— Что зачушь? Не знаю я никакой Полины Брошкиной…. Ладно, приеду — разберусь. А ты что, по телефону разговариваешь?

— Да. А ты?

— Подумай, какой телефон? Я — выше облаков!

Связь оборвалась. А музыка продолжала звучать. Правда, уже не так громко, как раньше, чтобы не перебивать голоса людей. После разговора с отцом страх улетучился, и на смену ему пришло ощущение легкости. Будто кто-то выкачал из Кати все тревоги и сомнения.

— Буди, и что теперь мы должны сделать? — Катя повернулась к нему лицом, и оно показалось ему таким прекрасным на фоне бледнеющего неба и слабых оранжевых разводов, — вот и рассвет начинается.

— Мы должны почувствовать себя Альбертом и Катариной, и только так называть друг друга, пока… нас слышат боги… И еще… В каждой печальной истории есть виновный… Значит, кто-то кого-то должен простить…

Катя кивнула, соглашаясь с необычной для нее ролью, и громко прокричала над бездной, в которой плавали розовые облака:

— Альберт! Я прощаю тебя за все твои проступки!

Из-за груды камней послышался глухой голос:

— Ты — Катарина Блэнк?

— Да, я — Катарина Блэнк, честно ответила Катя, ничуть не смутившись присутствия еще одного живого существа.

— Подтверди, что ты любишь Альберта и будешь ему верной женой!

— Клянусь, что я люблю Альберта и буду ему верной женой и в горе, и в радости…

— А что скажет Альберт? — голос незнакомца раздавался уже с другой стороны.