Живые тени ваянг

И не знал тогда корабельный мастер, что чужеземец, которого он обучит наукам, по-царски оплатит его труды. Но главное, благодаря царю всея Руси Геррит Клас Поль получит спокойную и прибыльную должность при Амстердамском Адмиралтействе, а его сын Ян [139], пока еще пятнадцатилетний подросток, займет должность отца, а наступит день — будет строить корабли в… Санкт-Петербурге.

Царь Петр, или плотник Питер, старательно избегал официальных приемов и церемоний, чтобы не отвлекаться от службы, а вечерами, отдохнув от работы, шел в трактир, и с голландской трубкой в зубах, за кружкой пива или стаканом джина беседовал с его посетителями: корабельными плотниками, кузнецами, матросами, мастерами. Заходил он и к товарищам по работе, просиживал у них пару часов с пивом и разговорами, а в семье Геррита Поля частенько и обедал в домашней обстановке. Уже потом, по возвращении в Московию, будет он долго еще вести с ним переписку.

В одном из писем они вспомнят тот казусный эпизод, который произошел из-за знатного англичанина из Лоо — замка принцев Оранских в Голландии. Прознав о том, что работает на верфи царь Московии, этот господин захотел посмотреть на него. Но, не зная его в лицо, он стоял и наблюдал, как рабочие мастерят корабль. И вот бас Поль, чтобы показать Питера-тиммермана, окликнул его:

— Питер! Тиммерман Саардамский! Что же ты не пособишь своим товарищам?

Несколько человек несли тогда тяжелое бревно, и тут подбежал к ним Петр и, к великому удивлению гостя, подставил свое плечо под это бревно.

Через несколько дней приехал на верфь Николас Витсен:

— Ну и как чувствует себя «знатная особа, проживающая инкогнито»?

На что Петр Великий ответил:

— Об этом только мечтал!

Бургомистр, довольный тем, что знатный гость ведет себя скромно, как и подобает плотнику, обрадовал его хорошей новостью:

— Правление Голландской Ост-Индской компании поддержало мое предложение о прохождении учебы урядника Преображенского полка Петра Михайлова. А чтобы всецело наблюдать и контролировать процесс постройки корабля, ему со своими помощниками дозволено принять участие в строительстве нового фрегата. Примерно три недели уйдет на подготовку материалов, ну, а потом — с Богом!

И опять Петр Великий не мог скрыть своего восторга:

— И можно будет название дать фрегату?

— Конечно!

А потом русский царь проявил живой интерес к делам Ост-Индской компании:

— На таких добрых кораблях можно далеко ходить! И торговать с заморскими странами!

На что Николас Витсен ему отвечал:

— Так оно и есть! Эти корабли ходят и по Атлантическому, и по Индийскому, и по Тихому океанам. Во многих странах есть наши торговые фактории: на юге Африки, в Персии, Бенгалии, Малакке[140]

, в Китае, Сиаме[141], Формозе[142]… Эти страны торгуют с Ост-Индской компанией чаем, медью, серебром, текстилем, хлопком, шелком, керамикой, пряностями и опиумом… И мы не позволяем туземцам торговать с другими… Столица же нашей Голландской Индии[143] находится на острове Ява. Ян Питерсон Кун [144] еще более восьмидесяти лет назад основал там крепость Батавию[145], в ней и держим штаб-квартиру компании. И потому многие корабли идут туда — на Яву…

— А разве вам дозволено строить крепости в заморских странах?

— Да, такое разрешение от Генеральных штатов Соединенных провинций[146] наша компания имеет. Кроме того, что мы единолично торгуем от мыса Доброй Надежды до Магелланова пролива, можем заключать договора с туземными властями, строить на их территории крепости и города, содержать войска, начинать войну и объявлять мир, собирать налоги, казнить людей и даже… чеканить монеты.

— Чеканить монеты? — Петр Великий призадумался о своем. Видно было, что одолевают его большие думы. Потом немного помолчал и спросил:

— Кое-что и я слышал о вашей компании: то, что есть у нее палаты [147] в городах метрополии, что управляют ею купцы на паях… Но чтобы деньги выпускать, нужно быть очень могущественными…

— Могущество любой компании складывается из умения и талантов людей, — заметил Николас Витсен, — у нас же очень многие отличились в трудах ежедневных. Вот, к примеру, Ян ван Рибек[148] стал известным исследователем и мореходом, а позднее — колониальным администратором. Но ведь до этого он был просто служащим… Те, кто ходил на кораблях в Батавию, знают, какие проблемы возникали с продовольствием. На такую долгую дорогу его не хватало. И вот Ян ван Рибек на оконечности Южной Африки основал продовольственную базу. Скоро база стала селением Капштадт[149]. Сорок пять лет прошло, уже давно нет этого человека, а Капштадт стоит до сих пор… И служит.

Бургомистр замолчал, но, сделав паузу, вспомнил еще один случай: