Живые тени ваянг

* * *

Через три дня Бима с группой оформителей был уже в Пура Бесаких, в том самом храме, который получил статус матери всех храмов и второе свое название – Храм Матери. Величественный комплекс из нескольких десятков строений занял семь террас западного склона Гунунг Агунга. Учитель говорил, что его строительство началось еще в одиннадцатом веке, а историки утверждают, что камням, заложенным в фундамент, более двух тысяч лет.

Чтобы попасть в главный храм этого комплекса Пура Пенатаран[89], нужно пройти через «расколотые» ворота по длинной дороге со ступеньками вверх, которых так много, что их никто не может пересчитать. Дорога выведет в основной двор, где располагаются гробницы, обернутые красными, черными и белыми тканями и украшенные венками из цветов. А венчается храм огромной статуей Гаруды, под которой стоит трон Тримурти – верховного божества из индуистской троицы: Шивы, Брахмы и Вишну.

По этой дороге со ступеньками Бима уже пробежал не один раз, пытаясь пересчитать их и каждый раз сбиваясь со счета. Но вот подняться от Пура Бесаких на вершину Агунга… Это осталось пока лишь мечтой. Учитель сказал, что если пройти по тропе на вершину горы, окажешься рядом с земной обителью богов. Но эта прогулка займет несколько часов и не входит в программу отряда молодых оформителей. А жаль… Бима очень хотел бы побывать на вершине горы.

– Команг[90], смотри, смотри, змея!

Хрупкий подвижный юноша, со стороны – совсем подросток, пугливо отпрыгнул от края плато, на котором стоял рядом с Бимой. Команг был намного младше всех молодых оформителей, приехавших наряжать храм, и потому над ним легко было подшутить. Ко всему прочему, он был еще и особенно суеверным. Конечно же, его сверстники тоже отлично знали всех богов и делали им ежедневные приношения, тоже любили выступать на церемониях, когда можно наряжаться в костюмы мифических героев и демонов. Но у Команга вера в богов порой доходила до исступления.

– Испугался? Да ты вниз посмотри! Там – змея! – Бима осторожно взял за руку своего нового друга и подошел поближе к краю плато.

Внизу простирался пейзаж, который не смог бы вместиться ни в одно художественное полотно. У подножия горы ярко-зеленые луга с высокой сочной травой перемежались с участками вечнозеленого девственного леса, а прямо под плато устремлялись в небо высокие ступы храмов, как ступеньки в небо. Издалека они походили на конусные детские пирамидки: самой нижней была большая ступа, а самой верхней – маленькая, и венчалась она резным закругленным набалдашником, словно храм, чтобы блеснуть изяществом, надел миниатюрную шапочку. Рядом с высокими храмами со ступами твердо стояли на ногах другие строения, они поддерживали небеса плоскими красными крышами с кокетливо загнутыми четырьмя углами и остроконечной верхушкой. И весь этот храмовый комплекс утопал в зеленом царстве из вековых деревьев с широкой кроной и густыми ветвями. А на этих деревьях всегда шелестят листья – именно они нашептывают людям древние легенды о богах.

«Эх, быть бы великаном, – подумал Бима, – можно было бы побегать по этим ступам…»

Совсем внизу, правее, сиял, словно голубое блюдце под солнцем, бассейн с геотермальной водой. Вот где нужно обязательно искупаться, чтобы очистить душу от грязи! И здесь же тянулась вверх, по-змеиному изогнувшись, дорога, по которой ехали машины. Все они направлялись к Пура Бесаких, видимо, везли статуи и декорации, маски и костюмы для церемоний, и конечно же – еду, ведь всем гостям нужно будет что-то есть и пить.

– Это – змея? – надулся Команг. – А я думал – настоящая…

– Эй, Бима, Команг, идемте, учитель зовет, здесь привезли куклы! – несколько ребят махали руками в сторону одного из храмов, возле которого только что остановился маленький грузовик с кузовом, затянутым тентом.

Когда они подошли к машине, трое ребят – Тирто, Юда и Сламет[91] – выгружали из нее длинные плоские короба из тонких бамбуковых прутьев. В них лежали куклы, специально сделанные для церемонии Эка Даса Рудра, точнее, для представления, которое обязательно будет, и не одно, на этом празднике.

– Смотрите внимательно, короба с готовыми куклами нужно занести в храм, а те, что с заготовками – отставить в сторону. Будете доделывать! – учитель Кетут Райендра[92] был строг, как всегда.

– А здесь – моя кукла! – похвастал перед Комангом Бима. – Вот эта!

На самом верху короба лежала плоская кукла длиной примерно семьдесят сантиметров, присоединенная к бамбуковому стержню. Этим стержнем можно было управлять, и тогда голова ее и торс двигались, как пожелает кукловод. К рукам были прикреплены легкие палочки-чемпурины, которыми тоже можно двигать, и тогда кукла поднимет одну или обе руки, может взмахнуть ею, и не обязательно всей рукой – на локте также находится крепление.

– Ух ты, красивая! – Команга только что приняли в коллектив молодых художников вроде подмастерья-подсобника, и он уже с первого дня начал проявлять к куклам необычайный интерес.

– Все туловище – золотое, а на саронге – тоже золотые узоры! И сколько дырочек! Ты что, каждую вырезал?