Живые тени ваянг

Бали был гордый и щедрый, а еще – и доверчивый, и потому не отказал карлику. Но тут вдруг вырос карлик Вамен до белых облаков и покрыл это небо своим первым шагом. Вторым шагом он покрыл всю землю, остановился, подумал-подумал и… пощадил благородного Бали, сделал третий шаг совсем коротким. Так что остался во владениях Бали подземный мир – Патала, который потом стали называть Бали-сатма. Боги же вернули себе власть над Вселенной, а асуры были изгнаны в подземный мир.

Сейчас уже трудно доказать или опровергнуть эти факты, но вот то, что Бали действительно стал правителем подземного мира, Паталы – этот факт ни у кого не вызывает сомнения.

* * *

С рассветом Бима и Команг вышли на тропу, которую подробно им описал учитель. Заблудиться здесь невозможно – дорога была широкой и утоптанной, видимо, деревенские жители часто ходили на Гунунг Агунг просить у богов снисхождения, а может – купаться в теплом источнике. Тропа пролегала по широкой долине и лишь несколько раз «прорезала» краешек леса. Даже здесь вековые деревья казались великанами – настолько высоко поднимались они в небо, а если уйти в глубь леса, и вовсе попадешь в джунгли.

Бог Солнца Сурья выкатывался из-за горизонта, как гигантский апельсин, и по привычке оглядывал свои владения: все ли в порядке, никому не требуется помощь? Он распахивал свой золотой плащ, поднимал высокий кубок с божественным напитком и расплескивал его по небу. Из ночного темно-синего оно превращалось в светло-голубое, а солнечные лучи, опьяненные тягучим, словно сироп, напитком, становились длинными и острыми. Они устремлялись вниз, на землю, согревая ее. И разрастались кроны деревьев, и поднималась густая трава, и раскрывались яркие, фантастические бутоны цветов.

– Бима, я понял уже, что делать маски очень сложно и… долго. А куклы? Я могу быстро научиться? – Команг шел сзади, не отставая ни на шаг.

– Куклы тоже не так уж быстро получаются, – заметил Бима. – Например, своего Самиаджи я делал больше месяца. Ну, а учиться… Кому-то хватит и года, а кому-то – еще больше…

– Так долго?

– Это гораздо быстрее, чем научиться делать маски.

– Бима, а я знаю, где растет священное дерево[108]… – Команг сообщил эту новость полушепотом, как будто его мог услышать еще кто-нибудь.

– Какое дерево?

– Из которого делают маски… А если я тайком от всех попробую сделать маску Баронга?

– Не получится, Команг! Ты же не знаешь, с какими молитвами нужно подойти к дереву и какие подношения сделать богам… Только после этого можно вырезать из дерева заготовку.

– А потом?

– Потом принести домой, вымочить в воде и положить на несколько месяцев в укромном месте…

– Опять так долго ждать?

– И перед тем, как сделать первый надрез, нужно опять провести специальный ритуал… И в конце работы – тоже. Но главное – нужно знать одну магическую букву. Ее надо написать на маске Баронга, отблагодарив богов.

– А букву для чего? Чтобы маска тоже стала магической?

– Да. Но эта магическая сила не вечная, ее нужно время от времени обновлять на кладбище.

– Я слышал, что маски кладут на могилы, – опять прошептал Команг.

– Не на все. Только на могилу почитаемого человека… И тогда его дух перейдет в маску… А потом и к тому, кто ее наденет… К актеру. Поэтому после представления волосы и бороду Баронга омывают водой, а воду дают зрителям. А потом относят маску в Храм Смерти[109], храм Шивы. А мы с тобой в какой храм сейчас идем?

– В Пура Деса! [110] В храм Брахмы!

– А еще есть Пура Пусех[111], храм Вишну. И эти три храма и составляют комплекс Кахьянган Тига[112].

– Да знаю я! Ты меня постоянно учишь… – Команг говорил громко и с выражением, словно рассказывал у доски стишок.

– Стоп! – перебил его Бима. Он поднял вверх руку и прислушался.

Опять что-то мерно гудело, но уже сзади, за их спиной. «До-о-о-о», – на одной низкой ноте тянулся долгий звук, не переставая.

– Я же говорил, что это ракшасы завывают… – Команг перешел на шепот, словно они его могли услышать.

– Подожди ты! – Бима не дал ему продолжить и снова прислушался. Да, шумело где-то в горах, и он начал беспокоиться.

– Команг, пойдем быстрее, нас ждут в храме… А про ракшасов… Ты же сам говорил, что они исчезают с восходом солнца…

С небольшого холма они увидели деревню. Хижины, спрятавшиеся под соломенными крышами, стояли в небольшой низине, вплотную прижимаясь к рисовым полям. А вот и крыша храма Пура Деса! Она возвышается над деревенскими строениями своими ступами – несколькими ярусами крыш. До деревни – рукой подать, так что вскоре Бима и Команг были уже на месте.

Их встретил священник в белой мантии, не закрывающей плеч и шеи, с длинным ожерельем из пальмовых листьев на загорелой груди и в высокой шапке в виде короны, украшенной золотым орнаментом. Венчал корону блестящий острый наконечник.

– Проходите, – приветствовал он гостей и направился к помещению, из которого доносились ароматы мускатного ореха[113] и душистого лимонного сорго [114]. – Называйте меня Иман Гунтур[115]. А вас как зовут? Вот и хорошо… Ну что же, Бима и Команд передохните с дороги и немного перекусите. Наверное, не завтракали?