Живые в Эпоху мёртвых. Старик

Военную службу Федор отслужил мотористом на речном боевом катере. А после возвращения домой отец сам отправил его учиться в город, в институт. Но, разумеется, он не поступил, зато встретил там армейского приятеля, который уже работал кочегаром маленького маневрового паровозика на одной из подмосковных товарных станций. После обмывания счастливой встречи в ближайшей рюмочной Федор махнул на все рукой и поехал вместе со своим сослуживцем устраиваться в депо на работу.

Так Федор на шаг приблизился к заветной детской мечте — он устроился рабочим в мастерскую ремонта подвижного состава. Именно тогда он узнал, что большинство машинистов не путешествует по стране, они даже не выезжают за пределы своей дистанции железной дороги, а поезда перецепляются другими локомотивами. Новость огорчила его. Мечта о путешествиях откладывалась.

Но именно тогда проявился его талант в работе с металлом. Способного молодого рабочего заметил одноногий фронтовик Козаков и перетащил к себе в слесарный цех. Непьющий и работящий молодой Федор быстро смог перекочевать из подсобных рабочих в слесаря, а там уже набирать разряд за разрядом. Из общего барака он перебрался в рабочее общежитие, начала налаживаться какая-то личная жизнь.

Тогда он познакомился со своей первой женой Иолантой. Безусловно, это был тот редкий шанс в жизни, который достался именно Федору.

Он возвращался в общежитие после второй смены. Последний пригородный поезд уже ушел, и со станции расходились редкие пассажиры, удрученные своим опозданием. Вдруг Федор услышал сдавленные девичьи крики. Гостившая у бабушки на даче Иоланта тоже опоздала на поезд, и ей пришлось возвращаться обратно в дачный поселок. Еще на станции к ней прицепилась местная шантрапа. Вполне предсказуемо хулиганье не собиралось просто так упускать свою жертву.

Федор проявил благородство — он оторвал от ближайшего штакетника дрын покрепче, прихватил половинку кирпича из-под забора и пошел на выручку страдалице. Хулиганов было трое, но противопоставить что-нибудь здоровенному дрыну они не смогли. По старой деревенской привычке Федор начал бить подонков сразу и со всей силы, без всякого предупреждения или окриков, обеспечив себе дополнительное преимущество. Проверять состояние здоровья двух поверженных хулиганов или догонять последнего подонка Федор не стал, а благоразумно поспешил увести девушку подальше от станции.

Федор проводил зареванную Иоланту к бабушке, набросив на ее плечи свой пиджак, чтобы прикрыть ее разорванное платье. В ту ночь он так и остался вместе с ней, а потом следующую ночь, и следующую.

Разумеется, они были не пара — потомственная москвичка из семьи служащих и простой слесарь, недавно перебравшийся в небольшой городок из деревни. Иоланте нравилась его открытость и непосредственность, а Федору до коликов в животе льстило внимание настоящей городской барышни, пусть не красавицы, но значительно отличающейся от его знакомых девушек манерой поведения и культурным уровнем. Им тогда казалось, что это судьба и любовь на все времена.

Родители Иоланты восприняли такой мезальянс как личную трагедию, но неуправляемый, импульсивный и взбалмошный характер Иоланты сыграл главенствующую роль: они с Федором поженились. Просто пошли и расписались в загсе. Никакой свадьбы не было. И молодая супруга, вызвав шок у родителей, переехала к нему в общежитие. Им дали отдельную комнату. Несмотря на полное неприятие Федора родителями Иоланты, к нему с симпатией отнесся родной брат деда Иоланты — Егор Максимович.

Двоюродный дед Иоланты был по-настоящему легендарной личностью, орденоносец и Герой Социалистического Труда. Во время Великой Отечественной войны он налаживал работу эвакуируемых предприятий, а уже в пятидесятых годах возглавил военный завод. Он не стал брать Федора к себе под крыло, а направил его работать в производственные цеха одного из московских научных институтов. Работа была очень сложной и интересной, постоянно приходилось делать и осваивать что-то новое.

Федору понравилась и работа, и новый коллектив. Именно там он освоил мастерство слесаря-лекальщика. Его вместе с молодой женой переселили в семейное общежитие института, где он и получил вожделенную всеми приезжими московскую прописку.

Брак с Иолантой оказался коротким. Через полгода он наскучил ей, Иоланта сбежала с каким-то танцором, а точнее — хореографом. Старик увидел ее только через двадцать лет, очень худую, практически облысевшую и с отсутствующим взглядом. Иоланту содержали в психиатрической лечебнице. Сложно сказать, какие чувства он тогда испытал. Почему-то тогда он даже не удивился.

Когда Иоланта бросила его, Федор испытал даже не боль и досаду — было чувство глубокого разочарования, и прежде всего собой. Коллеги вошли в положение несчастного мужика и устроили двухдневный алкогольный марафон, собственно, чем и закончилась его первая семейная трагедия.