Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать

К примеру, я на замечательной лекции, и вдруг вижу, что кто-то с помощью ноутбука пытается купить обувь. У меня возникает мысль: “Вы что, издеваетесь?” Я сержусь на этого человека, но потом сержусь и на собственное самодовольство. Но после того как я прошел через этот цикл от возмущения к ненависти, обращенной на самого себя, я осознаю, что пропустил целую минуту лекции. И вот тут я реально свирепею.

Нетрудно проследить за тем, как в этом плавильном тигле эмоций нарушается концентрация. Но даже если вы реагируете менее эмоционально, то, когда вы видите, как ваш одноклассник сидит в Facebook или проверяет электронную почту, вам в голову приходят две мысли: возможно, этот урок скучный, а значит, и мне стоило бы заняться какими-то своими делами в интернете. И все же, вопреки исследованиям, свидетельствующим о негативном влиянии многозадачности на обучение, на сегодняшний день главенствует миф: многозадачность – отличная штука. В целой серии рекламных роликов

AT&T[181] мы видим молодого человека, болтающего с группой школьников о том, что должны знать дети, – а может, о вещах, одобряемых взрослыми (и дети это знают). Вот, к примеру, один из пунктов, по которому взрослые и дети достигли взаимопонимания: чем быстрее что-то делаешь, тем лучше. Второй пункт: лучше выполнять больше одной задачи за один раз. Этот миф очень живуч.

И мы не готовы похоронить этот миф, поскольку многозадачность дает приятные ощущения. Стало уже общим местом утверждать, что существует зависимость от многозадачности. Мне не нравится обсуждать многозадачность в этом контексте, потому что разговор об удерживающей способности высоких технологий в таких терминах вызывает у людей чувство беспомощности. У них возникает ощущение, что они сталкиваются с какой-то силой, противостоять которой почти бесполезно. Это ошибочное суждение. В данном случае противостояние не бесполезно, а напротив, весьма продуктивно. Писатели, художники, ученые и филологи признаются, что отключают Wi-Fi

на своих компьютерах, чтобы выполнять творческую работу. В своей последней книге писательница Зэди Смит благодарит, в числе прочих, Freedom и SelfControl – программы, отключающие интернет на ее компьютере

MacBook[182].

Аналогия между цифровыми устройствами и наркотиками не выдерживает критики по следующей причине. Если вы принимаете героин, единственное, что вам нужно сделать, – немедленно прекратить его принимать, ведь на кону ваша жизнь. Однако мы не можем избавиться от ноутбуков и смартфонов. Это наша повседневная реальность и часть творческой жизни. Смысл в том, чтобы использовать их по назначению.

Вместо того чтобы думать о зависимости, стоит посмотреть этой реальности в лицо: мы сталкиваемся с технологиями, перед которыми на редкость уязвимы, но мы не всегда относимся к этому с должным пониманием. Мы сможем двигаться вперед, когда лучше изучим свои слабые места. Это позволит нам создавать технологии и формировать среду, в которой мы их используем, с учетом этих важных факторов. Например, если нам известно, что многозадачность таит в себе соблазны, но не способствует обучению, мы могли бы продвигать “однозадачность”.

Поводом для оптимизма может стать следующее: зачастую именно дети осознают свои слабые места перед лицом технологий и предлагают способы решения этой проблемы, даже если взрослые увлекают их в противоположном направлении. По моему опыту, критика многозадачности – хороший пример того, как именно дети берут на себя главную роль. Например, четырнадцатилетней Рейне в школе выдали iPad. На этом устройстве – не только вся программа за восьмой класс, но также электронная почта и любимые игры девочки, включая Candy Crush. Чтобы сделать работу, Рейна распечатывает домашние задания и откладывает iPad в сторону. Она научилась этому у сестры – у той также возникли трудности с концентрацией, поскольку ее школьная программа тоже в планшете. Вот как Рейна описывает эту проблему: