Терри, двадцатишестилетний магистрант, изучающий математику, так описывает использование приложений для встреч с людьми: “Мне кажется, я анализирую людей… И если я вступаю с ними в переписку… это собеседования. Что-то вроде собеседования при приеме на работу. Бывает, что вечером я смотрю – просто смотрю – на двадцать девушек, а переписываюсь с пятью… Это игра, которую хочется выиграть. Ты стремишься убедить людей с тобой общаться. Ты оттачиваешь эти навыки”.
Терри признается, что эта стадия знакомства, напоминающая ему “собеседование при приеме на работу”, редко приводит к более близким контактам. Но, по его словам, порой ему уже становится все равно. Иногда Терри просто пытается побить свой предыдущий результат: сколько еще девушек вступят с ним в переписку? Когда эта игра в ухаживания начинает занимать более важное место, чем его предполагаемая цель, молодой человек попадает в замкнутый круг, вызывающий в памяти навязчивое желание, которое вызвано “машинной зоной”. Когда вы оказываетесь в зоне
В прошлый раз мы видели Лиама в баре в Вест-Виллидж. Молодой человек вооружился технологиями, которые, как ему кажется, предлагают бесконечные возможности: мерцающие аватарки женщин в радиусе десяти кварталов. Однако Лиам винит технологии в том, что для такого “обычного парня”, как он, стало почти невозможным привлечь внимание женщины. Например, девушка по имени Рэйчел, за которой Лиам пытается ухаживать, привлекательна, поэтому каждую вечеринку проводит, уставившись в телефон в поисках “лучших предложений”.
Ей пишут многие парни, пытаются выйти с ней на связь. Требуются большие усилия, чтобы вытащить ее с этой вечеринки. Чтобы отвлечь ее от телефона. В таких случаях девушки часто думают, что парень к ним пристает, но это не так. Я всего лишь пытаюсь найти способ отвлечь их от смартфонов.
Общаясь с женщинами, я понимаю, что Лиам не так уж далек от истины. Женщины рассказывают, как во время встреч с мужчинами специально отлучаются в уборную, чтобы заглянуть в телефон и проверить, нет ли сообщений от других мужчин. По их словам, поначалу они испытывают вину, но со временем у них входит в привычку заглядывать в телефон во время свидания и проверять, какие еще есть варианты. Вот, к примеру, тридцатидвухлетняя Мэделин, финансовый аналитик из Нью-Йорка. Она пьет коктейли в дружеской компании, причем одному из друзей-мужчин она нравится. Однако, поскольку телефон включен, у нее не возникает и тени сомнения, что “коктейли не должны отнимать целый вечер”. Сам факт получения сообщений – свидетельство того, что “события могут развиваться самым неожиданным образом”. Мэделин описывает ситуацию так:
Если я получу сообщение от понравившегося мне молодого человека и захочу оставить свою компанию, я так и поступлю. Обычно я иду в туалет, чтобы договориться о свидании, ведь мне не хочется сидеть за столом, где люди могут заглянуть мне через плечо, пока я в деталях обсуждаю только что возникший план.
В подобных обстоятельствах разговоры, способные привлечь нежелательное внимание, должны проходить быстро.
Уже стало клише утверждать, что любовь – это правильно выбранное время. В прошлом это выражение, как правило, относилось к моменту первой встречи влюбленных. Были ли они готовы к серьезным отношениям? Может, они еще пребывали в мыслях о прежних отношениях? Теперь, когда разговор идет о правильно выбранном времени, люди, скорее всего, говорят о микроменеджменте в связи с сообщениями. Небольшая группа юношей из старших классов объясняет правила “выбора времени”.
По мнению Даррена, если девушка пытается выйти на связь, написав у юноши на стене в