Жизнь адмирала Нахимова

Снегу в этот день много, и он хрустит на морозе. Ребятишки, стайки которых в Севастополе все еще не перевелись, строят из снега укрепления, обливают водой снежные ядра.

По дороге к Нахимову, на одном из спусков в Екатерининскую улицу, Тотлебен приходит в восхищение от мастерства мальчуганов. Шесть амбразур в полукруге дают большой обстрел. Впереди и с флангов ложементы.

- Превосходно, превосходно! Кто у вас, молодцы, инженер?

- Кто?! Все вместе мы, на Малаховом, делаем. Вот он там бывал, - и вихрастый мальчуган в матросской бескозырке тычет деревянной шашкой в товарища.

- Превосходно, превосходно! А командир кто же?

- Я.

- О, ты, конечно, князь Меншиков?

- Нахимов он. Самый главный адмирал, - наперебой отвечает детвора, окружившая полковника.

- Так, так. Ну конечно, я должен был догадаться.

- Вы, наверно, недавно приехали. Вы еще не можете знать Нахимова, снисходительно говорит девочка с повязкой Красного Креста.

- А где же неприятель? - Тотлебен обхватывает девочку за плечи и спускается в улицу, продолжая беседу с детьми.

"Нахимов", сбив фуражку на затылок, мрачно отвечает:

- Нету неприятеля, не хотит никто за француза.

- Тут, с другой улицы, - объясняет девочка, - мы звали к нам воевать. Но только как же? У них тоже есть Нахимов.

- Очень затруднительно, очень затруднительно, - Тотлебен вежливо козыряет детям.

- Вот, Павел Степанович, какая популярность у вас, - рассказывает он через несколько минут. - Но не в пример ребятам, господа союзники не стесняются быть нашими врагами и действуют по всем правилам осады.

- Вы относительно их минных работ под Четвертый бастион? Мне докладывали показания перебежчика.

- Нет, меня беспокоит другое. Наши спусковые рукава проведены довольно далеко от капители бастиона... Тревожат меня недостатки в обороне подступов Малахова кургана. Англичане в своей первой атаке уже заложили батарею, да и французы могут то же сделать на Киленбалочных высотах, если мы их не упредим.

- Погодите-с, - говорит Нахимов и достает план. - Можем выдвинуться на высоту перед Малаховым. Вот-с на этой Кривой Пятке предлагают Истомин и Ползиков укрепиться.

- Без крепких позиций на высотах за Киленбалкою невозможно, курган попадет под обстрел с трех сторон.

- Совершенно верно-с, - кивает Нахимов.

В его воображении курганы оживают, превращаются в корабли. Для охранения авангарда - Кривой Пятки - необходимо выдвинуть наветренную колонну фрегатов. Тогда главные силы - Малахов курган и 2-й бастион - будут в безопасности от атаки. Правда, несомненно, на стороне Истомина.

- Но это означает наступление. А главнокомандующий, вы знаете, после Инкермана всячески избегает действовать.

- Вы его убедите, Павел Степанович.

- Трудно-с, - горько замечает Нахимов. - Главнокомандующий больше надеется на дипломатические победы в Вене, чем на свою армию.

- Что-нибудь новое оттуда?

- Все то же-с, все то же. Цена мира - наш отказ от флота на Черном море. "Moniteur" пишет, что никакой мир не может быть прочен, пока Россия сохраняет на Черном море свои морские учреждения. Опасаются негоцианты увидеть наш флаг в Средиземном море... Ежели воевать будем по-меншиковски, еще не так заговорят... Пороха нам не везут. Провиант в азовских портах под ударом с моря. Войска разбросаны по всей Тавриде и без толку истощаются. Наступление, только наступление могло бы исправить дела и спасти честь России. Но князь даже оборонять Севастополь собирается до первого штурма...

Он свертывает план и набивает трубку.

Есть вещи, о которых трудно говорить с инженером Тотлебеном. Он знает, как строить редуты, но укрепления сильны, пока в них сидят защитники... Сегодня только Павел Степанович нашел на 4-м отделении массу чесоточных и цинготных безо всякой медицинской помощи. Поехал в госпиталь к медикам, а там не лучше - нет чайников для раненых, большая партия горячечных лежит во дворе и несчастных заметает снегом.

Тотлебен смотрит на ввалившиеся щеки Нахимова, на глубокие морщины, побежавшие от глаз.

- Я пойду, Павел Степанович. Скажу о нашем плане Дмитрию Ерофеичу.

- Да, да, конечно. В этом случае обойти начальника гарнизона невозможно. Но погодите-с. Я тоже с вами хотел поделиться. Минут на пять задержу, не больше-с.

Пять минут оборачиваются часом. Они обсуждают, как сделать на все амбразуры новые тросовые щиты, придуманные матросами. В них вязнут пули, при порче их не летит в стороны опасная щепа. Договариваются о мостах на инкерманскую гать, о заготовке туров на Северной стороне, об общем осмотре и очистке колодцев,

- Мне бы еще хотелось устроить блиндажи на пароходах. Бутаков - вы знаете, разумный командир, и он у нас ведет войну вылазками за рейд носится с мыслью сделать "Владимир" наименее уязвимым для ядер. Да, предохранить от навесного огня и пожаров наши пароходы существенно-с - они и батареи подвижные и возчики немаловажные. Уделите этому время.

- Пожалуйста.

- Спасибо, я пришлю к вам Бутакова.